Техника - молодёжи 1987-10, страница 23

Есть в истории фильма щемяще трагическая нота. Десятилетиями мечтал Константин Эдуардович о полете человека в космос, почти всю жизнь его окружало враждебное, насмешливое, равнодушное непонимание. Наконец наступила эпоха, которой его мечты были созвучны. И как посланцы этой эпохи пришли к нему кинематографисты. Появилась возможность увидеть киноверсию своей мечты. Однако годы и болезни взяли свое _:— 17 сентября 1935 года Циолковский скончался. Он не дожил до премьеры выпестованного им «Космического рейса» четыре месяца. Он не увидел ни фильма, ни триумфального его успеха. И не знал он еще одного (чего вообще никто знать не мог) — в это самое время учился шагать по земле годовалый Юра Гагарин...

Кроме «космических» проблем, у создателей фильма возникло множество «земных». О том, где начнется полет, споров не было. Конечно же, в Москве. А какой будет столица в 1946 году, ее архитектура, моды, транспорт? (Именно в это время, по замыслу авторов, разыгрывается действие.) А как решать задачи, поставленные Циолковским: невесомость, звезды, наконец, оборудование ракетоплана?

Вопросы поставлены, на них нужны ответы, и создатели фильма не стали заниматься самодеятельностью: они пригласили квалифицированных помощников. Целый отряд консультантов, чьи имена и труд как-то «стушевались» со временем в тени великого имени Циолковского. Но я хотел бы вспомнить их, тем более что все они стали впоследствии людьми очень известными.

Оператор фильма А. В. Гальперин (ныне профессор ВГИКа) создал уникальную конструкцию для согласованного вращения декораций и кинокамеры с тем, чтобы снимать «невесомость». Но как заставить людей свободно парить в воздухе? Эту задачу успешно решил будущий академик А. А. Микулин. С помощью созданной им системы подвижных тележек, планерных лееров и рояльных струн исполнители главных ролей С. Комаров, М. Моска-. ленко и В. Гапоненко свободно «парили» по огромной кабине ракетоплана и «по-воробьиному» прыгали по Луне.

Для того чтобы получить немигающее небо, в павильоне построили огромную (20 X 20 м) раму, затянутую черным бархатом, на которой смонтировали две с лишним тысячи ламп разной мощности. Научным

руководителем этой работы был первый директор Московского планетария К. Н. Шестовский.

Устройство кабины ракетоплана консультировал М. М. Громов — известнейший летчик, будущий Герой Советского Союза. Архитектурная панорама будущей Москвы создавалась при консультации В. Ф. Рындина — тоже будущего академика...

Занимаясь историей «Космического рейса», изучая документы и публикации, беседуя с отцом, я все время стараюсь понять: а в чем действительный смысл этого фильма, в чем его истинное значение? Ведь не сводится же все только к тому, что его консультантом был Циолковский и что во многом благодаря этому в фильме масса совпадений с реальной космонавтикой.

Это, бесспорно, решающий момент в оценке фильма, только, как мне кажется, здесь мы имеем дело с уникальным проявлением союза науки и искусства. Известно, что основа науки — опыт, эксперимент. Практическая космонавтика начала свой путь от первых ракет ГИРДа. Пилотируемым полетам предшествовали многочисленные запуски автоматов, подопытных животных... Тем не менее каждый новый шаг был шагом через барьер неизвестности.

И если сейчас, после четверти века космической эры, мы, видимо, можем смотреть вперед с определенной долей уверенности, то что было полвека назад? Никакой возможности поставить эксперимент... И тут кино с какой-то отчаянной смелостью предлагает свои услуги. Оно берется не в рисованной мультипликации (убедительной, агитационной силе которой тогда была бы грош цена), а в настоящем, актерском фильме воссоздать будущий космический полет. И, как недвусмысленно явствует из слов самого Циолковского, он понял, какая уникальная перспектива перед ним (именно перед ним, как ученым, лишенным возможности эксперимента) открывается. К нему пришли не с очередной «вздорной фильмой», а с искренним желанием восславить именно науку, и только науку. Поэтому Циолковский взялся за совместную работу, работал долго и детально. Компромиссы (чисто технические) были неизбежны, но все, что кино могло сделать, оно сделало — на пределе своих тогдашних возможностей.

21