Техника - молодёжи 1989-01, страница 40

нял, что для них уже все стало ясно — все таки это были первоклас сные физики. Больше они уже ни слова не вякнули. Но не таков был Борис Павлович! Немного оправившись от нокдауна, ои пошел в контратаку: «Видите ли, я вовсе не считаю, что все метеоры состоят из ан тивещества. Например, спорадиче с кие метеоры вполне могут состоять из обычного вещества. Я полагаю, что только метеоры — продукты распада комет — состоят из анти вещества. Вы же не можете по спектру сказать, какой это был метеор — спорадический или кометный?»

Вот тут-то мне пригодился Мил-ман! «Именно могу! — сказал я, торжествуя полную победу.— Метеорный спектр определяет я относи тельной скоростью, с которой происходит столкновение соответствующего потока с атмосферой Спектры «догоняющих» метеорных потоков имеют несравненно менее высокое возбуждение чем «встречные», так как их относительные скорости весьма отличаются. Специалист сразу же отличит спектр метеора, принадлежащий какому-нибудь по току Драконид, от метеора из потока, скажем, Леонид. Излишне напо -минать вам, что метеорные потоки имеют кометное происхождение!»

Победа была полная. Время было уже далеко за полдень, Б. П. отпустил сотрудников. Меня тошнило от голода — во рту со вчерашнего вечера росинки не было, о чем я прямо и сказал хозяину. «Сейчас организуем». Секретарша принесла чай и какие-то приторно-сладкие пирожные. Я же, смертельно усталый, мечтал о хорошем куске мяса и молчал. Расстались очень мило. Поехал на Московский вокзал (вернее, меня отвез туда шофер директора), где в полудремоте я долго ждал поезда. В Москве никто не просил у меня отчета о поездке. Конечно, за командировку тоже никто не заплатил...

Эта история впервые заставила меня серьезно задуматься о путях развития и о судьбах нашей науки. Мне стало очень грустно. То есть умом я, конечно, понимал, какие безобразия у нас подчас происходят. В случае с «антиматерией» судьба бросила меня, что называется, в са ■ мую гущу наших «великих проектов». В этом случае, как и в ряде Других, все решала власть дико некомпетентных чиновников.

А Борис Павлович Константинов Вскоре стал первым вице президентом нашей Академии, не оставляя

директорства ленинградским Физтехом. Он был, ей богу, совсем неплохим человеком и квалифицированным физиком акустиком. В свое время он защитил докторскую диссертацию на тему «Теория деревянных духовых инструментов». Однако главная его заслуга — весомый вклад в создание ядерной мощи

Глядя на

Столовая Академии наук находит ся на Ленинском проспекте, почти точно напротив универмага «Москва». Вывески на ней нет, только на массивной стеклянной двери приклеена небольшая бумажка с надписью: «Ателье — налево». И действительно, за углом, уже на улице Губкина находится какое-то ателье. Бумажка наклеена, по-видимому для того, чтобы непосвященные посетители :лучайно туда не забре дали — ведь потом их надо не вполне деликатно выпроваживать. Кстати, у нас немало таких, на вид очень скромных учреждений, не рекламирующих себя вывесками. Никогда не забуду, например, гостиницу «Смольненская», находящуюся в Ленинграде. Там проходила юбилейная сессия нашего отделения Академии наук в 1977 году. Отсутствие какой бы то ни было вывески с лихвой компенсировалось неправдоподобной дешевизной роскошных блюд гостиничного ресторана. Все мои попытки, преда -ваясь Лукулловым пиршествам, выйти из рамок одного рубля были безуспешны.

Увидев такое, один из участников юбилейной сессии — Виталий Лаза ревич Гинзбург — удовлетворенно воскликнул: «Ого, я вижу, нас при равняли к штыку!» И только тогда мы поняли, что находимся в гостинице Ленинградского обкома где, как и в других заведениях этого типа, цены заморожены на уровне... 1926 года!

Столовая Академии наук имеет, конечно, не тот ранг. Цены на обед там вполне современные, но и, конечно, не ресторанные. Готовят вку • сно, из вполне доброкачественных продуктов. Отсутствие очередей, вежливость официанток и вполне домашний уют особенно ценны в наших московских (и, конечно, не только московских) условиях. Я уз-

нашей страны. Науку Борис Пав лович любил . А что касается антиматерии — может быть, по-чело-вечески его даже можно было понять. Он очень хотел прославить свое имя в науке и часто повторял: «Настоящий физик — это тот, чье имя можно прочесть в школьных учебниках».

Лысенко

нал о существовании этого очаровательного оазиса только спустя два года после своего избрания в Академию — вот что значит отсутствие рекламы!

Однако столовая АН СССР имеет еще одну привлекательную особенность. Она является местом встреч, деловых и дружеских, научных ра ■ ботников высшего ранга. Здесь можно встретиться и поговорить с каким-нибудь абсолютно недоступным академиком, получить нужную информацию, прозондировать детали какой-нибудь академической комбинации. Короче говоря, столовая Академии наук является своеобразным клубом. Другого настоящего клуба ученых в Москве нет — пресловутый Дом ученых давно уже выродился в разновидность Дома культуры, где задают тон разного рода ученые-пенсионеры и домашние хозяики. Особенно повышается роль академической столовой в ме сяцы и недели предшествующие выборным кампаниям, — тогда жизнь здесь бьет ключом и даже иногда возникают очереди.

Еще одной функцией нашей милой столовой является кормл< ние некоторых, наиболее именитых и нужных иностранных коллег. Ведь это же целая проблема — накормить (прилично) такого гостя в священное для них полуденное время «лэнч-тайм». Куда его повезти? В академической гостинице, что на Октябрьской площади, буфет отвратительный, в ресторанах теперь, сами понимаете, как кормят, да и очереди там Каждый раз, проходя эти муки, сгораешь от стыда. Конечно, далеко не все советские ученые могут позволить себе пригласить иностранного гостя в нашу столовую, но я, лава богу, могу.

И вот как-то раз я повел туда кормиться гостившего в Москве видного американского специалиста по

38