Техника - молодёжи 1991-09, страница 57

Я вскочил на ноги, быстро осмотрелся. Битва завершалась. Славомир уже расправился с противниками. Последний волколак стремительно кружился на месте. Не знаю, что там у нежити в голове, но тяжелый удар скамейкой явно пришелся ему не по вкусу. Трактирщик усердно колотил оборотня кочергой, парень помогал ему обломком скамьи. Через мгновение все было кончено.

— Ну, надо же, — бормотал трактирщик, вытирая лоб, — это же надо, а... Говорил я тебе!— неожиданно заорал он на парня. — Говорил, что проклятый этот год!

Не дождавшись ответа, хозяин заглянул под стол, выволок трясущегося старика.

— Вылезай, герой! Ух, я бы тебя! Не трясись, все уже, слава Богу! Иди за кольями, неси живо! Осиновый кол против оборотня первое средство. Забить колышки, поскорее забить, чтоб сгинула эта нечисть навсегда... Да долго ты еще трястись будешь, душа заячья?!

Бросив старика, он повернулся к парню:

— Сходи ты, а... Он тебе покажет, где я их храню. Сходи, будь человеком. А я, того, присяду, ноги что-то не держат.

Парень нервно хихикнул, сгреб клацающего зубами старика за шиворот, выволок во двор.

Славомир опустил меч в ножны, сел, широко расставив ноги, напротив трактирщика. Тот поднял мутные глаза на ведуна и вдруг сполз с лавки, упал на колени.

— Спасибо, — он нашел меня глазами, склонился до полу, — спасибо, люди добрые, дай вам Бог здоровья и всяческого счастья. Коли бы не вы, сожрала бы нас эта нечисть. Ведь правда сожрала бы, а?

— Точно, — весело подтвердил Славомир, — но ведь не сожрала же! Ты лучше вот что скажи. Кого это племянник твой подвез утром?

Недоумение отразилось на лице трактирщика.

— Баронессу, — растерянно пояснил он, — жену, значит, законного господина нашего благородного барона Гуго Отважного.

— И где же он ее встретил?

— Да недалече! Лигах в двух по дороге. Она от святого источника возвращалась, а брата ее единоутробного...

— Это я уже слышал, — задумчиво протянул Славомир. — А зачем она туда ходила?

— Так из-за господина барона же, — вскочил на ноги трактирщик. — У нас ведь весной настоящая война была. Сосед северный, двоюродный брат господина барона нашего, меч на родственника поднял. Ну, да наш господин, дай Бог ему здоровья, нахала окоротил, а заодно и укоротил. Вот. Только и сам в битве пострадал. Кисть руки правой ему начисто отсекли. А почитай, сразу опосля битвы заболел господин барон. Сознание к нему не возвращается. Лежит, не слышит ничего, внимания ни на кого не обращает, почти что мертвец, дышит только слабо-слабо. Сам-то я его не видел, конечно, а люди рассказывают. Ну а баронесса Изабелла горевала-горевала да и пошла к священному источнику исцеления для мужа просить. Они ведь и прожили-то всего полгода вместе, а тут такое горе, не дай, Господи! Почти месяц ходила, а сегодня вернулась, значит. А братец ее^родной гам и погиб где-то.

— Ясно, — вздохнул Славомир.— А к какому источнику она ходила? На востоке их вроде нет, а дорога эта оттуда ведет?

— Не ведаю, — развел руками трактирщик, — то дело господское. Говорят, брату ее, успокой, Господи, его душу, источник тот святой человек показал. Можно, пойду я, господин? Где-то эти лодыри запропастились, а у меня от одного взгляда на эту мерзость, — он ткнул рукой в сторону волколаков, — ей-Богу, душу воротит. Колья осиновые побыстрее принести, да и покончить с ними...

— Ступай, — устало сказал ведун, — делай как знаешь.

4

В Эсгард мы въехали сразу после открытия городских ворот. Заспанные стражники проводили нас угрюмыми взорами, но рыцарские шпоры свою роль сыграли — никто нас даже не пытался остановить.

Двух-, а то и трехэтажные здания стояли так плотно, что ехать пришлось друг за другом. Славомир решительно выбирал дорогу — похоже, он был здесь не в первый раз. Я ехал за ним и смотрел по сторонам. Что же, все примерно как в фильмах, отснятых для меня ребятами. Дома из серого камня, окна первых этажей с массивными ставнями, двери сработаны на совесть. Улицы, мощенные грубым камнем, а то и вовсе без покрытия — как, интересно, жители перебираются через жирные лужи? Брусчатка тоже изрядно забита грязью. На площади — шумный рынок, но Славомир поворачивает коня в неприметный проулок, потом, наклонившись, стучит в запертую дверь двухэтажного дома. Прибыли?

Хозяин явно знал ведуна. Низко кланяясь, он провел нас на второй этаж, еще раз склонившись перед Славомиром, распахнул дверь в светлую комнату.

Широкое ложе, стол, несколько табуреток. Что ж, жить можно. Вот только надолго ли мы сюда?

Ответ на этот вопрос пришел через какой-нибудь час. Цришел в прямом смысле —на пороге комнаты возник франтовато одетый посыльный.

— Благородный рыцарь, баронесса Изабелла просит оказать ей честь и посетить в родовом замке...

И снова осточертевшее седло, прохожие прижимаются к стенам домов, с ухмылкой взирая на наших невзрачных кляч. Славомир едет чуть сзади, лицо опущено, похоже, опасается случайной встречи со знакомым.

Мы свернули на улицу, выглядевшую пошире и почище других, и внезапно я увидел перед собой $амок, прилепившийся к невысокой скале. Увидел и узнал. Раньше его закрывала городская стена, потом высокие стены домов, но догадаться-то мне следовало давно!

Он изменился с тех пор, как я его видел месяц назад (или правильнее сказать, тысячу с лишним лет вперед?!). Высокая стена с зубцами еще цела, зато защитный ров поуже и не так глубок; видимо, его расширят в будущем, а может быть, и реставраторы перестарались... Наверняка нет и в помине изящной пристройки к дворцу — бедняга Гюстав датировал ее девятнадцатым веком. И подъемный мост другой — грубый, тяжелый, окованный железом. Не дань моде, а насущная необходимость.

Я поднялся по знакомой лестнице с еще не протертыми ступенями, бросил взгляд на «рыцарский пятачок» — там с мечами в руках тренировались настоящие, а не бутафорские воины. У дверей низко склонился слуга:

— Ваш оруженосец, благородный рыцарь, может подождать здесь...

Славомир послушно отошел в сторону, сел на широкую скамью у стены. А я пошел дальше, знакомыми переходами по незнакомым комнатам. Впрочем, этот гобелен, вернее — его остатки, я видел. Пройдут века, и яркие краски поблекнут, огонь пожарища слизнет правый край. Но сегодня гобелен великолепен, и теперь я понимал восхищение Ольги. Наверное, она умеет видеть старое, ободранное изделие таким, каким оно было когда-то.

Еще двери. За ними — тронный зал Мой путь замкнулся в кольцо, вернулся туда, откуда начался.

Заученный поклон, заученные слова приветствия. Серебристый голос произносит ответные фразы. Я распрямляюсь и поднимаю глаза. Трон барона пуст. На соседнем сиденье — хозяйка замка. Тяжелые шторы приспущены, не допускают в комнату солнечные лучи; в зале царит полумрак. Но лицо баронессы я рассмотрел сразу. Холодные пальцы ужаса сжали мое сердце — на троне сидела, сияя ослепительной красотой, фея Каргона, ведьма, которую я видел в разрушенном Арх-Доруме, спутница призрачного короля-чародея Морхольда.

А нежный голос все журчал и журчал, обволакивая меня сладкими тенетами.

— Слуги донесли мне, что благородный рыцарь защитил жизнь моих подданных, спас их от ужасной смерти. Это настоящий подвиг!

Я преклонил колено

— Госпожа, я лишь выполнил один из принятых на себя обетов...

55