Техника - молодёжи 1994-06, страница 51

32. Пол Андерсон. Кентавры Юпитера

бороться не сможет, так что ему останется либо капитулировать, либо сделать из жителей Ганимеда заложников. Но в любом случае он проиграет.

— Вашими бы молитвами...— улыбнулся Фрэзер.— Что ж, от помощи не откажусь, хотя вы здорово рискуете, Лори.

— Пустяки. Меня волнует другое —как проникнуть в «Олимпию»? Едва мы выйдем из города и направимся к ней...

— Нет, мы сделаем иначе. Вы останетесь ждать меня в тени под ее опорами, а я побегу в дальний конец взлетного поля. Заберусь в одну из лунных ракет, отключу систему безопасности и, закрыв сопла, включу двигатель.

— Что-о-о? Да корабль же взорвется!

— Да, но не настолько же сильно, чтобы повредить все космолеты вокруг. И все же фейерверк будет славный!

Лоррейн взволнованно вскочила.

— Марк, но это же очень опасно! Вы можете погибнуть!

— Риск, конечно, есть. Но прогрев двигателя займет несколько минут. Когда после взрыва начнется суматоха, мы под шумок проникнем в «Олимпию» и включим ее двигатели. Вряд ли ребята с «Веги» заметят это

— Нет, это опасно, опасно...

— Не будьте ребенком. Лори...— Марк наклонился и ласково погладил ее руку,— Я все рассчитал. За полторы минуты я добегу до «Олимпии», секунд тридцать уйдет на открытие грузового люка...

— Больше, Марк, куда больше! Он находится довольно высоко над землей, так что вам придется карабкаться по опоре и, держась за нее одной рукой, другой открывать плотно задраенный люк. Впрочем, вдвоем мы управимся быстрее.

Она замолчала и посмотрела на Фрэзера таким колдовским взглядом, что у него вновь закружилась голова. Не осознавая, что делает, он наклонился и поцеловал девушку.

Лоррейн поначалу отшатнулась от неожиданности, затем ответила ему не менее страстным поцелуем. Затем высвободилась с нервным смехом.

— Вы уверены, что не хотите выпить, Марк?

— Н-нет... В этом приятном деле вам придется действовать за двоих.

Остаток вечера прошел чудесно. Они проговорили до полуночи, и Лоррейн много рассказала ему о своей прежней жизни. Фрэзер больше слушал, время от времени вызывая перед своим внутренним взором образ Евы. Это удалось ему настолько хорошо, что в конце концов, не обращая внимания на разочарованный взгляд Лоррейн, он вновь улегся спать на полу.

Глава 13

На запад — и вверх. Где-то за прибрежными скалами находился хребет, который наярры называли Неистовыми горами. Там, возможно, все еще странствовала армия Валь-фило в поисках пути к равнинам Мендалона. Но догнать их было, нельзя.

Тем не менее Теор упрямо продолжал карабкаться вверх по каменистым кручам. Ему просто не оставалось ничего другого — разве что лечь и умереть. Холодный ветер бил в лицо, бросая навстречу клочья красного тумана. Этот туман сокращал видимость до нескольких шагов, стелясь мерцающими облаками между ледяными скалами. В таких диких местах Теору еще не приходилось бывать. Где-то направо шумел горный поток. Он подумал: может, добраться туда и половить рыбы? Вероятно, другой пищи в ближайшее время найти не удастся. Но, поразмыслив, он отказался от заманчивой идеи — слишком велики шансы заблудиться в каньоне. Или даже провалиться в какую-нибудь расщелину, закрытую туманом. На Юпитере с его повышенной гравитацией это еще опаснее, чем на Земле.

Теор миновал небольшой лесок и после долгого, изнурительного подъема оказался на обширном плато, на вид совершенно пустынном. То и дело накатывались приступы головокружения, в жабрах ощущалось болезненное жжение. Причина этого была ясна. Из-за большой гравитации атмосферное давление уменьшалось с высотой очень быстро. Он поднялся всего на милю над уровнем моря, а концентрация

необходимого для дыхания водорода снизилась почти вдвое. Каждый шаг теперь давался наярру с трудом, приходилось часто останавливаться, опускаться на колени и отдыхать, содрогаясь от бурных ударов сердца.

Горы такой высоты были редкостью на Юпитере. В коре планеты постоянно накапливались фантастические количества энергии, которая высвобождалась в виде землетрясений, вулканических извержений, гейзеров. В атмосфере постоянно бушевали чудовищной силы бури — одна из них, занимающая круг диаметром около 30 тысяч миль, была названа людьми Большим Красным Пятном. Однако гравитация и эрозия заметно подавляли горообразовательные процессы.

Памятуя об этих рассуждениях Фрэзера, наярр надеялся, что до перевала не так далеко и удастся добраться до него, не растеряв последних остатков сил. Но путь в никуда казался бесконечным, и Теор вскоре потерял представление о времени. Широкими зигзагами, в обход скал, он упрямо шел вверх, почти не глядя по сторонам. Он смутно сознавал, что по этим диким местам еще не проходило ни одно живое существо, но у него не было сил удивляться. Он окончательно ослабел от голода, и только мысль о том, что Линантаи Поре ждут его помощи в осажденном городе, заставляла его передвигать отяжелевшие ноги.

Подняв голову, он посмотрел вперед, но увидел лишь стену ущелья, испещренную жилами различных минералов. Испарения аммиака, поднимавшиеся с поверхности моря, конденсировались в атмосфере и, осаждаясь в виде дождей, давали начало бесчисленным горным потокам и ручьям. Частично они успевали замерзнуть и создавали нагромождения снега и льда, которые очень мешали Теору. Дышать стало еще труднее — из-за острого, неприятного запаха.

Зато мгла стала отступать. Несмотря на ночь, в горах было почти так же светло, как днем на равнине. Но Теору это мало помогало — он использовал для ориентации в основном инфракрасное излучение предметов, а на этой высоте камни блестели совсем иначе, чем на относительно теплой равнине Мевдалона.

Остановившись передохнуть, наярр в сотый раз щелкнул переключателем на диске коммуникатора. На его призыв завыванием ответил только ветер. Хотя чем мог бы сейчас помочь Марк? Ничем. И все же голос друга подействовал бы на Теора успокаивающе...

Придя в себя, Теор продолжил свой нес] ончаемыи путь. Силы были на исходе Он понимал, что гибель близка, и в глубине души даже радовался скорому концу мучений. И только воспоминание о семье заставляло его брести вверх по осыпающимся кручам.

Туман вновь стал сгущаться, окрасившись в бурый цвет. Ветер стих, но откуда-то сверху несся прерывистый свист. Едкий воздух жег жабры до боли. «Здесь не должно бьггь вулканических газов — что же это тогда? — с тревогой подумал он.— Какие дикие места... Однако старики поговаривали, что где-то здесь обитает Скрытный народ и творит среди облаков свое колдовство...»

Навстречу ему внезапно понесся воздушный поток хлопьев, совсем непохожих на снег. Теор протянул руку и поймал одну Из снежинок. К его изумлению, она зашевелилась на ладони. Оказалось, что она состояла из крошечных восьмиконечных звездочек, и они были живыми существами! Теор тщательно обследовал их усиками. Запах был незнаком, но острый голод заставил положить снежный комочек в рот. Вкус оказался чуждым и неприятным, но желудок принял эту ничтожную порцию пищи и потребовал еще.

И только тогда Теор осознал, насколько все это невероятно. Здесь, высоко в горах, не могло быть ничего живого! Но было. И не легендарные летуны Скрытного народа, в которых он никогда не верил, а еле различимые глазом «звездочки». Они могли спасти его от голодной смерти — только как поймать достаточное количество снежинок? Дома он легко решил бы эту проблему, сделав мешок из листьев дарвы. Здесь же, среди скал, не было заметно и следа растений. Хотя... Раз здесь был один вид живых существ, то могли встретиться и более высокоорганизованные животные. Мо

48