Техника - молодёжи 2010-11, страница 29

кольку этот эксперимент проводили 4 — 6 недель подряд, то к концу даже лёгкое прикосновение к пальцам было крайне неприятным. А вены были исколоты, как у наркоманов. Однажды Олега, шедшего домой с повязкой на руке, остановили милиционеры и продержали в КПЗ вплоть до вмешательства руководства института. Но и оплата крутая: за сеанс (рабочий день) — 200 рублей (сравните с месячным окладом инженера 100 — 200 руб.).

4. Водная иммерсия. Или, проще говоря, имитация невесомости в течение 3 — 6 дней. Практиковались два варианта проведения эксперимента: лежание на плёнке, находящейся на поверхности воды, и плавание в воде в костюме с надувным воротником. При иммерсии всегда возникали проблемы с отправлением «большой нужды». Помимо общего сбоя работы органов, возникает ещё и психологическая проблема. Испытателей в институте всего десяток, все они на виду, и позволить многочисленному медперсоналу, на 60% состоящему из молодых девушек, наблюдать, как ты, лёжа на плёнке, размазываешь жидкий кал по своей спине, не мог никто из испытателей. Все ждали конца рабочей смены и тогда уже втихаря от дежурных (нарушаются условия эксперимента!) шли в туалет.

5. Облучение крови ультрафиолетом. Самый, пожалуй, «злодейский» эксперимент. У нескольких испытателей берут кровь и вливают потом обратно, причём одной половине (это контрольная группа) нормальную, а другой, экспериментальной, — облучённую ультрафиолетом. При этом никто из подопытных не знает, какую кровь ему вернули, но каждый желает, чтоб влили... облучённую! Поскольку за это платят 2500 «рэ», а за «нормальное переливание» — всего 1000. Ради каких-то лишних 1500 руб. добровольно рисковать здоровьем и жизнью?!

— Что жудивительного? — говорит Олег.

— Болеть — наша работа! Сам он после эксперимента получил снижение иммунитета и заболел сразу ангиной, гайморитом, бронхитом и многими другими недугами одновременно. Теперь экс-испытатель хорошо себе представляет, что чувствуют больные СПИДом!

6. Гравитационные перегрузки на центрифуге. Здесь оплата шла на секунды и росла в геометрической прогрессии.

За минуту можно было урвать месячную инженерскую зарплату. Человек способен выдержать и 20-кратную гравитационную перегрузку, но только если она возникает в виде всплеска, удара. При плавном же её нарастании удавалось достичь лишь 6-кратного уровня перегрузки — при подходе к этому рубежу обычно все испытатели теряли сознание. Не отключался никогда только «супермен» Миша Мытарев.

Но о нём — отдельный разговор. Он был уникумом. Имея тяжелейшую травму позвоночника — перелом в нескольких местах, — при которой пожизненно сидят на инвалидности, Миша натренировал свой организм до такой степени, что был среди испытателей рекордсменом по всем видам экспериментов. Особенно стойко переносил холод. Пребывание в бурлящей морской воде с температурой минус 3 (имитация бури в Ледовитом океане) считалось среди экстремальщиков невыгодным заданием, и добровольно на него не соглашались: все испытатели выдерживали только несколько секунд и корячиться за копейки никто из них не хотел. А вот Миша спокойно сидел в этом холодильнике даже 15 минут и потом с неохотой вылезал, когда ему объявляли: лимит оплаты исчерпан. Экспериментировать над своим организмом было у Миши главным делом в жизни.

Иммерсия и гипокинезия делают человека впоследствии вялым, малоактивным. По Олегу это очень заметно даже через 10 лет после ухода из испытателей. Он много спит, разговаривает медленно, малоэмоционален.

В доперестроечные времена наши опережали американцев по многим видам космических разработок, при том, что «штатовцы» платили своим испытателям на порядок больше и обеспечили им громадные страховки и большие пенсии даже после кратковременного стажа этой работы. У наших же экстремальщиков о страховке не было и речи. Да, у наших испытателей было относительное материальное благополучие, но зато в дальнейшем, после экспериментов, об их здоровье никто не заботился. А экс-тремальщики старались утаивать свои болячки и от врачей (чтоб не списали из испытателей!), и даже от большинства коллег. Помимо штатных испытал-елей, подрабатывали на экспериментах свои,

институтские врачи и инженеры. Этим людям максимальные нагрузки давались хуже. Но брали их умышленно, чтоб .лучше предугадать состояние космонавтов (особенно великовозрастных, заслуженных), летавших на орбиту, будучи, мягко говоря, не в форме. И приходилось фантастически дорогие полёты прекращать раньше срока из-за плохого самочувствия космонавта и его неумения терпеть боль и страх. «В экстремальной ситуации человек проявляет себя или героем, или дерьмом, среднего не бывает!» — так считают люди, побывавшие в таких ситуациях. Это в полной мере относится и к испытателям, и к техперсоналу, и к медикам. Плохие люди просто не задерживались в этом коллективе. Вот самая типичная силуация. Во время эксперимента на вопрос, как ты себя чувствуешь, испытатель с посиневшим лицом и частотой пульса 250 ударов в минуту отвечает: «Нормально!»... и тут же теряет сознание. Здесь сила характера определялась очень точно: её фиксировали приборы! Среди экстремальщиков была популярна поговорка, чло «хороший испытатель всё равно что хорошая скаковая лошадь: деятелен и здоров, пока не помрёт». Чувствовали ли они, что совершают подвиг? — Героями мы не были, — говорит Олег. — Мы вообще никем не были, официально нас не существовало... Но с большинством из своих бывших сотрудников и по прошествии десятка лет Олег готов пойти в разведку. Ш

Георгий НАСТЕНКО

Все эксперименты ИМБП и Института биофизики, в которых Мытарев участвовал, были засекречены.

И рекорды Михаила никто официально не фиксировал. Однажды в 1988 г. он пролежал на поверхности воды температурой 0° почти двое суток. Каждые 6 часов ему давали неизвестные таблетки согревающего действия. В 199В г. уже в присутствии контролёров Мытарев провёл в воде Тихого океана 20 минут при температуре +2°. После чего ему было сказано: «Всё, хватит, ты уже установил мировое достижение». И потому свидетельство об зтом достижении вызывает у Мытарева усмешку

www.technicamolodezhi.ru

27