Юный техник 1957-02, страница 48

на других планетах провести да статейку для одной газеты написать. А тут машина попутная подвернулась. Ну... адью, старик, адью! — И он шагает по тропинке от дома.

— Зачем уходишь, Лешка? — догнав его и схватив за плечо, сердито спрашивает Мажид.

— Опаздываю, понимаешь? — опять высоко вздернув рукав и показывая новые часы, отвечает Лешка. — «Пионерская правда» требует. Я им говорю: «Мы вдвоем шарик нашли», — а они ко мне пристают. Мне даже обидно за тебя. Я даже удивляюсь.

— Лететь раздумал?

— Думаешь, я болтовни всяких паникеров испугался? — обижается Лешка.

— Какой болтовни?

— Ну, слух пускают, что ракета с Венеры не вернется: горючего, мол, не хватит нэ обратную дорогу...

Может быть, для того Лешка и стал носит*» темные очки, чтобы не видно было, как порой жалки бывают его глаза. Но Мажид все понял.

— А! Иди! — толкает он Лешку. — Лекцию читать иди. В газету писать иди! Бегать иди!.. Хвастун!

И Лешка идет...

А Мажид возвращается к дому Бахарева и садится на ступеньку.

Он дождался старого профессора, и между ними произошел разговор, который перевернул дальнейшую жизнь Мажида.

Кабинет профессора. Полный радостного оживления и энергии профессор говорит Мажиду:

— Уверяю вас, голубчик! Высоко ценю вашу самоотверженную» решимость, но... никто из людей не собирается лететь на' Венеру!

— Согласен остаться на Венере. Для науки согласен! — упрямо твердит Мажид.

Бахарев порывисто обнимает его:

— Мой дорогой, даю вам слово... слово очень старого человека, слово аксакала: никто из людей не собирается лететь на Венеру!

Мажид потупился и идет к двери. Но прежде чем открыть ее, он делает последнюю попытку уговорить профессора.

— Не всякий человек имеет право лететь. Кто больше всех думал, больше всех хотел, больше всех сделал — такой человек достоин. Но я не прошу — я просто говорю, что хочу лететь. Ведь если я сам не скажу, кто об этом догадается? Вот я и говорю, чтобы вы знали. Запишите там где-нибудь, что Мажид Сармулатов хочет лететь!

И Бахарев возвращает Мажида, сажает его в кресло и сам садится напротив.

— Шарик душу разбередил? За живое задел?

— Спать не могу! Работать не могу¹ Жить не могу! — с глубо-иим волнением отвечает Мажид — Другой тропой идти надо!

— Дорогой мой юноша, это прекрасно, когда рабочий человек решает идти в науку, но ведь придется все начинать сначала и учиться, В три смены учиться!

— Никакой работы я не боюсь!

— Хорошо! — встает Бахарев. — Я помогу вам.

— Рахмет! — благодарно хватает Мажид руку Бахарева. — Кой рахмет! Большое спасибо!..

Мы вновь в комнате Бахарева, где он вспоминает события минувших дней.

Вращаются бобины диктофона, тянется лента... Сидит, облокотившись на стол, старый профессор.

— И, конечно, это должен сделать Мажид! Только он... — бормочет Бахарев.

Выключив диктофон, он подходит к двери и кричит:

— Все, воспоминания окончены! Наступил сегодняшний день! Мажид!.. Позовите Мажида! Скорее!

С особой подставки в углу кабинета Бахарев берет шар — находку шахтеров — и нетерпеливо оглядывается на дверь... Входит

Дарья Матвеевна.

— Где Мажид? Позвать немедленно! — требует Бахарев.

— Он улетел на ЦСУ за очередной партией материалов, — отвечает Дарья Матвеевна.

— Ну да, ну да! — досадливо машет рукой Бахарев и смотрит

на стену, где висит фотография Венеры.

Фотография Венеры «оживает».

41