Юный техник 1982-06, страница 50

том. — Тем не менее пластинка пропала вчера вечером со стола. И если Костя не сознается в том, что он ее похитил, мои подозрения неизбежно падают на других обитателей этого дома.

— Другими словами, — спросил я, — вы хотите сказать, что мать свистнула вашу пластинку?

— Костя! — возмутилась мать.

— Ни в коем случае я не намерен кидать подозрения на Лидию Степановну, к которой я отношусь с теплой, можно сказать, сыновней нежностью. Я методом исключения доказываю, что пластинку взял ты.

— Или Люся?

— Твоя сестра находилась со мной в кинотеатре.

Нет, у него намертво отсутствует чувство юмора. Это непростительней, чем глупость.

— Ну ладно, — сказал я. — Пойду телевизор посмотрю.

— Костя, — сказала мать. — Ты что сделал с чужой пластинкой?

— Ну вот, — ответил я. — Сейчас еще явится Люся и подольет масло в огонь.

И как назло, именно в этот момент явилась Люся и подлила масла в огонь.

— Что еще? — спросила она трагическим голосом.

— Мы о пластинке, — сказал тихо Томат.

Я понял, что, когда я вчера уже спал, он ей об этом говорил.

— Что? Не вернул? — спросила она.

— И не брал, — сказал я.

— Неправда, — сказала Люся. — Мама, я не вынесу. Это такой позор!

На этом этапе беседы я ушел из комнаты и хлопнул дверью. Хватит с меня. В самом деле. Переночую у Макара. А в крайнем случае в школе с археологами. Дома еще пожалеют, что я ушел.

Макар еще не спал. Он, к счастью, был даже не дома, а сидел на скамейке у ворот.

— Ты чего? — спросил он тихо.

— Пришел просить убежища, — сказал я.

— Люся?

— Люся, но больше, конечно, ее Томат.

— Потерпи, он скоро уедет, — ответил Макар

— Боюсь, что на этот раз решит навсегда к нам переселиться. Может быть, он даже готовит операцию по моему изгнанию из дома. А я бы ее за кого-нибудь из археологов отдал. Она красивая.

— Борис женат, — ответил Макар. — Донин тоже. А остальные младше ее.

— Зиаю, — ответил я.

— А из-за чего война?

Я ему рассказал про пластинку. Правду рассказал.

— Сам виноват, — сказал Макар, когда я кончил. — Надо было сразу принять огонь на себя.

— Теперь поздно.

— Признаться никогда не поздно, — ответил Макар, а потом стал говорить, что Донин обещает его взять к себе в институт и о том, какой Донин гениальный. Как будто моя история с пластинкой не имела значения.

И я слушал его, представляя себе, что творится дома. Как рыдает Люся, как молчит мать. Лицо Томата представлял. И вот тогда мне в голову пришло решение. Оно, наверное, сидело у меня в голове уже давно, но выкристаллизовалось только сейчас.

46