Юный техник 1988-07, страница 25

лишь понаслышке трудам В. И. Вернадского, которые затем сильно отразились на всей нашей дальнейшей работе, на всем нашем мышлении».

Так же и я только понаслышке знал о Вернадском и обратился к его биографии по счастливому случаю. Один из сотрудников Вернадского биогеохимик А. М. Симорин был не только учеником Вернадского, но и моим учеником, и отношения наши сохранились на всю жизнь. Это был очень способный и очень восторженный человек. Он смотрел на мир через какие-то все увеличивающие стекла, и много раз его отзывы и оценки меня обманывали.

Вот от него-то я и услышал впервые о В. И. Вернадском. О своем великом учителе он говорил восторженно, но и на этот раз обманул меня — Вернадский оказался более величественным, чем представлялся даже восторженному своему ученику.

Александра Михайловича Си-морина я знал с очень дальних лет. Я готовил его к поступлению в саратовскую 2-ю гимназию, когда сам только что перешел из пятого класса в шестой. Обыкновенный мальчик с хорошим русским лицом, как все обыкновенные мальчики заглядывал в ответы, прежде чем решать задачу, читал Фенимора Купера и Майн-Рида. Гимназию он окончил с золотою медалью в год революций, затем окончил медицинский факультет в Саратове, но доктором не стал, а увлекся грандиозными эмпирическими обобщениями академика Вернадского, уехал к

ПОЛКИ АРХИВАРИУСА

Стареиший русский советский писатель Л. И. Гумилевский (1890—1976) — автор книг о русских ученых, вышедших в серии «Жизнь замечательных людей» («Бутлеров», «Вернадский», «Зинин», «Чаплыгин», «Чернов» и другие). Он одним из первых разглядел значение учения нашего гениального ученого В. И. Вернадского о ноосфере, где заложены основы нового мышления о взаимосвязи всего сущего на планете. Предлагаемые страницы из рукописного наследия Л. Гумилевского посвящены именно этой стороне деятельности В. И. Вернадского. Ранее воспоминания нигде не публиковались, подготовлены к печати вдовой писателя.

нему в Ленинград и начал работать в его биогеохимической лаборатории...

Двадцать лет затем Александр Михайлович провел на Колыме, в Магадане. Первые годы жили в палатках, не раздеваясь, и беспрерывно топили очаг, сделанный из железной бочки. По очереди ходили в лес пилить и колоть дрова.

Когда Александр Михайлович был арестован, Вернадский, как директор геохимической лабо ратории АН СССР, обратился в Президиум Верховного Совета СССР, требуя освобождения и возвращения на работу «талантливого ученого, прекрасного научного работника». Охарактеризовав подробно заслуги Си-морина, Вернадский писал:

«Арест его был для меня совершенно неожидан, и я нисколько не сомневаюсь, зная его очень хорошо, что мы имеем здесь случай, не отвечающий реальным обстоятельствам дела.

23