Вокруг света 1966-07, страница 19

И. МОЖЕЙКО, наш спец. корр.

ЗАСТАВА НАД ПЯНДЖЕМ

ХО?ОГ И НЕМНОЖКО ИСТОРИИ

Горы навалились на Хорог со всех сторон, пытаются столкнуть его в Пяндж. Но Хорог цепко держится за узкую полоску берега, он даже растет и обзавелся, как и положено областному центру, своими Черемушками и самым настоящим стадионом. На улицах стоят бесконечными рядами невероятно высокие тополя, будто им обязательно хочется вырасти выше гор и заглянуть туда, за вершины. Что за ними?

За ними другие вершины, снежные, а дальше настоящий Памир— плоскогорье, такое высокое, что горные цепи утонули в нем и видны только отдельные пики.

Хорог выглядит празднично. Красные флаги, транспаранты. Толпятся, гуще, чем на Садовом кольце, «газики» и грузовики, которые привезли к празднику стулья, раскладушки, кумач и еще множество вещей, необходимых для встречи многочисленных гостей из других республик, из Душанбе, с гор.

Советскому Памиру исполняется сорок лет. Точнее, не Памиру, а большей его части — стране с несколько непривычным сокращенным названием ГБАО. Так и пишут на плакатах и лозунгах — «Сорок лет ГБАО». Расшифровывается это так — Горно-Бадахшан-ская автономная область. Горный Бадахшан — это и сам Памир, и Припамирье — снежные хребты, ледники и так далее.

История этой автономной области связана и с пограничниками.

Первые отряды советских пограничников несли на себе все продовольствие на год, медикаменты, боеприпасы. Медикаменты, книги и продовольствие не только для себя, но и для кишлаков.

Пограничники и первые памир-ские коммунисты провели земель

ную реформу, открывали школы и сами учили в них, работали и врачами и библиотекарями. И еще охраняли границу — нелегкое дело в те годы. Ведь последнюю басмаческую банду разгромили в 1936 году. А до тридцатого года бои с басмачами, налетавшими из-за границы, были делом обычным, но тяжелым, опасным и утомительным. Вдесятеро усложняло охрану границы отсутствие дорог.

Первые двести километров от Хорога на Мургаб были построены в 1923, году. В тот год погибла мургабская застава.

Спасся один красноармеец. Он сумел доскакать до Хорога и, перед тем как потерял сознание, выговорить: «Басмачи всех вырезали...»

Было так: начальник заставы принимал гостей. Он не знал, что приехали к нему под видом друзей басмачи. Единственный из не занятых приемом — часовой у входа в крепость — услышал шум в доме, подбежал к окну и увидел, как последние пограничники падали под ударами кинжалов в спину. Часовой вскочил на коня...

В те времена началось большое строительство. Оно положило начало созданию памирских трактов, тех самых, по которым мы едем от заставы к заставе.

И там, где стены ущелья сближаются так, что кажется — рукой достанешь до афганского берега, сидят на скалах, будто горные козлы, афганские ребятишки и кричат что-то веселое проезжающим по нашей стороне автомобилям.

ДВА ИНТЕРВЬЮ

Н очью на заставе тихо, и ворчание Пянджа далеко внизу не нарушает тишины. Звуки случайны и редки. Лошадь переступит с ноги на ногу, тихо прорычит натруженный мотор пробирающегося

в горах грузовика. И кажется, нет никакой границы на свете. Горы одинаково темны и спокойны и у нас и в Афганистане.

— В марте наших пригласил афганский комиссар. Мы уже знали — там, выше в горах, голод. Овринги (тропы — карнизы на скалах) рухнули под тяжестью снежных завалов.

Майор прикуривает, и огонек спички тщетно старается выхватить из темноты кольца и волейбольную сетку — мы сидим на краю спортивной площадки.

— Комиссар передает просьбу афганского правительства — взять хлеб в районе Вахана и перевезти его умирающим от голода к Тули Баю — это на малом Афганском Памире. То есть километров сто по нашей территории, по местам, где ни одного кишлака нет. А снег себе идет. На плато местами никакой дороги не увидишь — все занесло. А как откажешь? Рано утром проскочили мы у Вахана на их сторону — воды в реке совсем мало было. Смотрим, мешки они уже привезли. Как через реку переправлять будем, спрашиваю. Показывают — у них штук двадцать ишаков. Если ими перевозить, до вечера не управимся, да еще неизвестно, сколько ишаков недосчитаемся. Что делать? Погрузили на свою машину, начали перевозить. Раза три «садились», но ничего. Ишаки бы ни за что не перешли, а мы часа за три все переправили на нашу сторону.

На той стороне мигнул и погас последний огонек.

— Нагрузили четыре машины — по тонне с небольшим на каждую. Машины колхозные — райком партии помог. И наши две — легковые. Часов в десять наш автокараван вышел в горы. Солнце светит, тихо — не верится, что дорога впереди плохая. Поднялись на серпентину, за поворот заехали — и сразу ветер, метель, дорогу задувает. Мы с комиссаром на легковой проскочили, а грузовики застряли. «Газиком» вытягивали. Температура упала, солнца будто никогда и не было, и метет. Минус тридцать. Так и ехали. Не очень интересно.

(Окончание на стр. 57)

ЧАСОВЫЕ ЖИЗНИ

2 «Вокруг света» № 7

17