Вокруг света 1967-03, страница 79

ПОСЛЕДНИЙ ПОБЕГ ИЗ НЬЮГЕЙТА. ЭПИЛОГ

...В истории английских тюрем не было случая, чтобы кто-нибудь был закован так надежно, как Шепард в Ньюгейте. Кроме того, посещавшие Ше-парда находились под бдительным контролем, но все же один из них сумел оставить Джеку гвоздь, и Джек ухитрился дотянуться до него и спрятать.

Началась сессия суда, и Джек знал, что ему нужно действовать именно теперь. За два часа до рассвета он, зажав зубами гвоздь, сначала снял наручники, затем освободился от всех цепей. Он не мог снять только кольца с ног с обрывками цепи.

Затем куском цепи и замком он выломал полосу из дымовой трубы и, действуя ею, как тараном, пробил себе путь в соседнюю камеру, которая, к его удаче, оказалась пустой. Затем в полной темноте он сумел открыть замок и очутился в коридоре. Спустившись по лестнице и пройдя несколько шагов, он наткнулся на дверь часовни, закрытую с внутренней стороны болтом. Джек пробил в двери отверстие и, просунув в отверстие руку, вынул болт и проник в часовню. Затем он пробил стену и попал в придел, отведенный для смертников, где он и сам раньше побывал. Встав на крышку гроба, долженствовавшего напоминать обреченным о печальной судьбе, какая их ожидает, он выбил прут решетки, но тут обнаружил, что перед ним новая, пятая по счету, дверь. Наконец, открыв и ее, он очутился в коридоре, через который вылез на крышу. Он теперь был несколькими этажами выше камеры, из которой бежал.

Видя, что спрыгнуть ему не удастся, он вновь отправился в свою камеру за одеялами, каждую секунду опасаясь, что его вот-вот увидит тюремщик. Затем, связав одеяла, он спустился на крышу, расположенную ниже, и добрался до чердака, откуда спустился до лестничной площадки первого этажа. Но, увидев на ней стражников, Шепард вернулся на чердак и, свалившись в совершенном изнеможении на пол, заснул. Когда он проснулся, было слышно, как внизу открывали дверь. Шепард быстро скатился по лестнице и, смешавшись с посетителями, через парадную дверь выбежал на Нью-гейтскую улицу.

Освободившись от остатков цепей, Джек два дня отсыпался в заброшенном сарае, а затем обошел чуть ли не все пивные и таверны, в которых ему раньше приходилось бывать, — его самолюбию льстило, что везде говорят только о нем, издеваясь над его преследователями.

На следующий день Шепарда опознал в кабачке служивший там мальчик. Он сказал об этом хозяину, тот вызвал констебля. Джек снова очутился в Ньюгейте.

^т О поимке Шепарда было доложено королю, и он распорядился как можно быстрее казнить Шепарда.

На следующий день Джека перевели снова в камеру смертников.

* Наступило 16 ноября 1724 года.

В девять утра Шепарда повели в часовню для причастия. Затем его передали шерифу, который дал расписку в том, что принял его труп, как будто Джек уже был мертв. Оковы с Шепарда сняли, но наручники снять не решились.

По улицам, заполненным народом, процессия двинулась к Тайберну. Считают, что посмотреть на казнь Шепарда собралось не менее двухсот тысяч человек. Завидев Шепарда, толпа приветствовала его дружными возгласами

Шепарда поставили на повозку, накинули на шею петлю, а лоб обмотали платком, чтобы Джек, когда он будет готов отправиться в мир иной, мог спустить его на глаза.

Шепард держался очень спокойно и казался даже беспечным.

Священник благословил Шепарда в последний путь, на что тот успел заметить: «Один напильник был бы для меня нужнее всех библий мира».

Палач соскочил с повозки и взял под уздцы лошадь, ожидая, когда Шепард подаст знак. На мгновение все утихло. Затем Джек поднес скованные руки ко лбу, потянул платок, и повозка медленно отъехала...

...Жестокие законы жестокого времени сделали из легкомысленного парня преступника и обрекли на смерть еще тогда, когда он впервые украл две серебряные ложки — для лондонских судей они были много дороже жизни простолюдина...

Накануне казни в камеру к Шепарду пришел Даниэль Дефо и долго беседовал с ним. Дефо сам сидел в Ньюгейте, был банкротом, стоял у позорного столба, испытал много обид, и он знал, что такое чувство обреченности, одиночества и несправедливости. И вскоре автор «Робинзона Крузо» издал книги «Повествование о всех грабежах, побегах и т. п. Джека Шепарда» и «Историю замечательной жизни Джека Шепарда».

Кроме этих книг Дефо, через несколько месяцев после казни Джека вышло в свет еще не менее десятка брошюр о Шепарде. Во многих театрах Лондона в битком набитых залах шли пьесы о его жизни. О нем сочинили бесчисленное множество песен и баллад.

Было опубликовано много писем, якобы написанных Шепардом. Единственным подлинным из них, вероятно, является письмо к матери, в котором Шепард заверяет, что он решил навеки распрощаться с преступной жизнью.

Письмо было подписано; «Остаюсь ваш любящий, гючтмтельнмй» м«@счасгммй сыт Дтят Штп&рд*-.

ЭПШЮГ, НАПИСАННЫЙ ШШЕРЕЕМ»

«И зучая духовные и светские тексты той поры, мы наткнулись в номере «Британского журнала» от 4 декабря 1725 года на написанный в духе Лукиана или Фонтенеля диалог между Юлием Цезарем и Джеком Шепардом, с которым за неимением места, к сожалению, не сможем познакомить читателя. Но мы считаем все же своим долгом привести здесь один весьма примечательный отрывок специально для назидания министрам его величества. В сравнении с вигами нынешнего правительства ньюгейтский узник обнаруживает возвышенные представления о нравственности и несомненную ясность и здравость суждений. Цезарь возмущен, что его битвы уподобляют уличному разбою, а осады городов — грабежу со взломом.

Джек Шепард:

«Полно, мой добрый Цезарь. Что преступнее — сорвать замок или изорвать конституцию? Разве кандалы более неприкосновенны, чем свобода народа? Разве бесчестнее переступить через порог тюрьмы, чем преступить законы своей родины?»

¹ Оярнжж «ш очерка Уильяма Теккерея «Размышления по тювод^ ясэюрхщ раабойшшо»».

77