Вокруг света 1971-06, страница 78

свежий ветер, море было спокойно. Я почувствовал себя немного лучше. Вдруг я опять увидел тех же самых семь чаек, и вновь пробудилось во мне желание жить. Голод мучил меня. В эту минуту я бы съел все, что угодно. Но хуже всего было пересохшее горло и онемевшие до боли челюсти. Надо было пожевать что-то. Я подумал было о каучуке моих ботинок, но отрезать его было нечем. Тогда я вспомнил о рекламных проспектах. Они лежали в кармане брюк и почти расползлись от воды. Я оторвал клочок, сунул в рот, начал жевать, и... произошло чудо — рот наполнился слюной, и боль в горле стала слабее. Я продолжал медленно жевать. Вначале заломило в челюстях, но потом, перемалывая зубами проспекты, случайно оставшиеся у меня, я оживился, почувствовал себя бодрее. Я решил жевать их как можно дольше, чтобы избавиться от боли в челюстях. Мне показалось расточительством выплюнуть в море прожеванное. Кашица из жеваного картона медленно спустилась в желудок, и с этой минуты мне

уже не казалось, что я должен погибцуть, что меня разорвут акулы.

Картонная кашица явно пошла мне на пользу — моя мысль лихорадочно заработала. Я стал думать, что бы еще мне пожевать. Будь у меня нож, я бы изрезал на куски подошвы моих ботинок и стал бы жевать их — самое соблазнительное из всего, что было у меня под рукой. С помощью ключей я попробовал оторвать чистую белую подошву, но из этого ничего не вышло. Я впился зубами в ремень и кусал его до боли в зубах, но не удалось оторвать ни кусочка... Кусая ботинки, ремень, рубашку, я, наверное, выглядел зверем.

Когда стемнело, я снял с себя мокрую одежду и остался в одних трусах. Не знаю отчего — может, от съеденных проспектов, — но я быстро заснул. То ли привыкнув к превратностям жизни на плоту, то ли от долгой бессонницы, я спал в эту ночь глубоким сном. Иногда удар волны будил меня, мне казалось, что вода смывает меня за борт, и я подскаки

вал в испуге, но тут же засыпал снова.

Наконец, наступило утро моего седьмого дня в открытом море. Почему-то я был уверен, что день этот не последний. Море утихло, но не^о заволокло тучами. Когда часам к* восьми выглянуло солнце, я чувствовал, что продолжительный сон влил в меня силы. На фоне нависшего свинцового неба летали семь чаек. Увидев их в третий раз, я не обрадовался, как прежде, а, наоборот, испугался. «Это заблудившиеся чайки», — подумал я с тоской. Моряки знают, что иногда стая чаек может заблудиться среди моря и кружить несколько дней над волнами, пока не увидит корабль, следуя за которым сможет вернуться к земле. Быть может, все три дня я в самом деле видел одну и ту же заблудившуюся стаю. Это означало бы, что с каждым днем я удаляюсь от земли все дальше и дальше.

Окончание следует

Перевел с испанского ДИОНИСИО ГАРСИА

ЛОВУШКА У АУТ-СКЕРРИС

В те времена, когда европейские парусники плавали на восток, к берегам богатой Индии, над зданием голландской Ост-Индской компании не раз поднимались траурные флаги.

Так, в 1664 году пропал в Северной Атлантике голландский корабль «Кармелан», отправившийся за пряностями; в том же году исчезло торговое судно «Кен-нермерландт», груженное дорогим китайским фарфором... В ноябре 1711 года из голландского порта Тексела в Батавию, на Яву отплыл торговый корабль «Лифд», также принадлежавший Ост-Инд-ской компании. На борту было 299 пассажиров, а в бочках его трюмов — более 500 тысяч серебряных гульденов. Корабль, как и предыдущие два, исчез в водах океана. Понятно, эти три судна не были единственной потерей для компании, а говорим мы о них по той причине, что их постигла общая судьба.

Два с половиной века холодные воды Атлантики хранили тайну погибших кораблей. Впервые завеса над ней приподнялась в

1965 году. Англичане, братья Джон и Питер Бэнноны, еще с двумя опытными аквалангистами решили попытать счастья у островов Аут-Скеррис, входящих в группу Шетландских. После нескольких погружений в небольшой скалистой бухте лейтенант Кэвен поднял со дна старинную датскую монету. Это было уже что-то.

В следующую экспедицию братья Бэннон, используя высокочувствительный магнетометр, обнаружили 600 монет и осколки фарфора. А затем была удача — 5 тысяч серебряных гульденов (самая большая находка в Европе!), 20 золотых монет, пушка с ядрами разной величины и целая куча мелочей — от гвоздей до обломков старых кувшинов. Найден также кусок парусины, пролежавшей под водой 260 лет.

Серебро, железо и тем более парусина смогли сохраниться на протяжении двух с половиной веков по той причине, что были покрыты плотным слоем • смолы. Ее возили на кораблях для смазывания деревянного днища...

Пока что в бухте у островов

Аут-Скеррис поднята лишь сотая часть гульденов, которые были на борту «Лифда». Не обнаружены пока остовы кораблей, не найдены золотые слитки.

Почему же голландские корабли огибали Британские острова с севера, вместо того чтобы идти куда более коротким путем — через Ла-Манш? На то были две причины: европейские войны и западные ветры. В узком проливе голландские купцы опасались встречи с английскими корсарами, с французскими и испанскими военными судами. Что касается ветров, то они не пускали парусники в океан, и те иногда месяцами ждали погоды. По этим причинам корабли Ост-Индской компании выбирали кружной путь через Северную Атлантику. Дольше, зато надежней, считали они.

Но тут, у скалистых островов Аут-Скеррис, их нагоняла буря. Опасаясь налететь на рифы, суда укрывались в небольших скалистых бухточках. Они-то и оказывались ловушкой. Штормовая волна, врываясь в бухты, в щепы разбивала парусники как раз в тот момент, когда капитаны считали, что опасность позади.

С. чичков

75