Вокруг света 1971-07, страница 66

пронизывал насквозь. Колени не сгибались, шея не поворачивалась, а мышцы отказывались повиноваться. Холод причинял физическую боль.

Когда работаешь на дне, руки обычно заняты делом, но голова свободна, и, пока я переворачивал валуны, в мозгу упорно вертелись одни и те же мысли: «Наконец-то я здесь, на дне, и это место я ни на какое не променяю. Я делаю самое интересное для меня дело. Такая жизнь мне чертовски по душе. И пусть не хватает времени на сон и еду. Пусть я с трудом встаю по утрам и совершенно измотанный ложусь в постель. Именно это и нравится мне. Я наслаждаюсь всем этим, даже неудобствами, усталостью, холодом и приступами морской болезни».

Весь первый месяц мы расчищали участки морского дна от плотно слежавшейся массы, состоящей из камней, ядер и бог знает чего еще. Мы дробили ее на куски, подводили под них стропы и поднимали наверх. Пот заливал глаза, болела спина, но мы тащили и тащили проклятые глыбы на борт. По вечерам же на берегу мы тщательно разделяли их на составные части. И из невзрачной массы появлялись пиастры и'реалы, эскудо и дукаты, медные пряжки, золотые цепи, куски фаянса, кожаные ремни, ножи, вилки, ложки...

Были дни, когда нам приходилось работать под водой в буквальном смысле вслепую — она была настолько черной, что невозможно было разглядеть собственные руки, даже поднеся их к лицу. В такие моменты нам случалось заблудиться даже в самых знакомых местах. Волны играючи швыряли нас то на скалы, то толкали в пещеру.

Похоже было, что именно там. в пещере, находилась основная часть груза. Каждый раз за завтраком я повторял: «Мы не можем больше рисковать. Лучше оставить в пещере несколько монет, чем одного из нас».

Пещеру образовывали две огромные плиты.. В центре они цо-коились на нескольких «колоннах»; а спереди их подпирали две' глыбы. Глыбы мы вытащили, чтобы добраться до внушительных размеров куска магмы, как окрестили мы спрессованные донные осадки. А теперь мы нацелились на «колонны» — Морис с одной стороны, я с другой. Они состояли из камней, накрепко сцементированных

природой. Эти камни поддерживали «крышу» весом тонн в двести, а мы находились непосредственно под ней. Если бы эта «дамоклова скала» рухнула, от нас осталось бы мокрое место. Но, как на грех, у основания одной из колонн, виднелся превосходно сохранившийся серебряный подсвечник. Я мог даже потрогать его. Он был зажат всего лишь маленьким камнем, подпиравшим другой, который служил опорой для третьего, и т. д.

Днем раньше я обрушил две похожие колонны, содержавшие множество серебряных сосудов и настоящую жилу мелких монет. Одним глазом посматривая на выход, другим — на потолок, я просунул шахтерский ломик под камень. Нажать или нет? Я нажал. Скала заколебалась, а я моментально выскочил наружу. Что произошло? Черт возьми! До меня донесся шум катящихся камней. Что-то рухнуло в глубине пещеры.

Морис тоже был снаружи. Должно быть, это он, безмозглый чурбан, вызвал каменную лавину! «Послушай, Морис! Прекрати!» Я делал ему угрожающие знаки и раздраженно ругался в дыхательную трубку: «Ты сошел с ума!» Я показал на массивную крышу пещеры и объяснил знаками, что с нами будет, если она рухнет. И все это после того, что я втолковывал совсем недавно — не далее как сегодня утром!

Мой гнев не произвел на него никакого впечатления. «А что же ты сам тогда? Я-то видел, чем ты занимался!» — он показал на свой глаз, на меня и на мой лом. Немой язык Мориса был достаточно красноречив. Насколько я понял, если кто-то из нас двоих и был ослом, то уж никак не он, Морис.

История с коварными колоннами не образумила меня. В тот же день я держал подсвечник в руках. Но сдвинутые нами камни образовали дыру в основании колонны. А в ней темновато отсвечивало серебро еще одного подсвечника. Должно быть, он был парой к первому. Заполучить пару было делом чести. Под вторым подсвечником я обнаружил кольцо с драгоценным камнем, самым большим из всех найденных.

Моэйет быть, есть возможность как-то разобрать пещеру? Конечно, это потребует громадных затрат сил и времени. И все же попробовать стоит. Тем более чго

Даже с помощью надувных мешков поднять тяжелые пушки «Хироны» оказалось нелегким делом.

там, в глубине, что-то призывно блестело! Час спустя я держал в руках «огромную драгоценность» — медную ручку от кухонного горшка. Зато за ней виднелось начало золотой цепочки, уходящей под основание последней колонны...

Пещера все еще стоит там, выскобленная до последней трещинки. Она пуста и преспокойно держится, бросая вызов силе земного притяжения. Дань нашему отчаянному бесстрашию.

ПИРАТЫ!

Середина мая. Море стало поспокойнее. Рыбаки говорили: «Везет вам, вот уже двадцать лет у нас не было такой весны». Вода прогревалась настолько, что можно было работать на дне по пять-шесть часов в сутки. Мы начали заполнять карту. Окрестили каждый участок морского дна.

Как только нам стало ясно, что в верхнем сыпучем слое ничего нет, мы решили передвинуть его на другое место. Для этого мы использовали насос, установленный на плоту. Невидимая струя воды под давлением поднимала огромными клубами песок, гравий отлетал в сторону, а камни прыгали и катились по дну. Как только показывалось скальное дно, мы начинали очищать руками каждое углубление, каждую складку. Вилки здесь были уже без зубцов, блюда превратились в черепки. Только золото оставалось не тронутым временем и стихией. Благо