Вокруг света 1971-12, страница 21

Конторы вызывали полицию. До двенадцати часов ночи раздавались крики опоздавших, стоны придавленных в толкучке, ругань потерявших кошельки и башмаки, плач детей. В какое бы учреждение вы ни зашли в эти дни, в какое окошко ни просовывали бы свою озабоченную физиономию, с каким бы чиновником ни сталкивались, где бы вы ни остановились на перекур или в ожидании зеленого сигнала светофора, — прислушавшись к шепоту, спору или крику окружавших, вы наверняка слышали одно и то же:

— На пятый матч делаю «трипло».

— Говорят, раскрыли шайку в Мату-Гроссу, которая пыталась покупать вратарей для «уточнения» спорных игр.

— Проклятье: третий раз подряд делаю по четыре очка!..

— Говорят, на телестудии «Глобо» Дают премию тем, кто не сделает ни одного очка!

Хотя в первые месяцы после своего появления лотерея была организована лишь в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, лихорадка охватила всю страну. Тому виной была неожиданно возникшая громадная армия «камбистов» — посредников, устремившихся с лотерейными талонами в глубинку. С понедельника до четверга они колесили по пыльным дорогам штатов Минас-Жерайс, Эспириту-Санту, Гояса и Баия, собирая ставки пастухов и старателей — гаримпейрос, рыбаков и мелких лавочников, бродячих торговцев и солдат маленьких провинциальных гарнизонов, крикливых служанок и их властных хозяек. Во второй половине недели, но не позже пятницы, набив чемоданы и сумки затрепанными до дыр крузейро, камбисты возвращались в Сан-Паулу или Рио для оформления ставок. Размах этих операций разросся до того, что транспортные компании вынуждены были увеличить на дюжину рейсов в неделю автобусное сообщение двух «столиц». Из 37 пассажиров рейсового автобуса, пришедшего 2 декабря 1970 года в Сан-Паулу, двадцать пять оказались камбистами.

Эти люди, оперировавшие громадными суммами, понимали, что ходят по краю пропасти. Поэтому вскоре стихийно возник неписаный кодекс взаимовыручки и безопасности. Нечто вроде инструкции для дипкурьеров. За все время следования в автобусе, иногда более суток, они не выходили на стоянках, держались всегда вместе, спали по очереди, не выпуская из дрожащих рук чемоданы и сумки с деньгами. Все эти тяготы и неудобства с лихвой компенсировались в тот долгожданный момент, когда измученный постоянным страхом, голодом и бессонницей камбист прибывал на автобусный вокзал Рио или Сан-Паулу.

Заинтересованные в громадных суммах, привозимых камбистами из глубинки, лотерейные агентства и конторы устраивали настоящую охоту за ними. Предлагали бесплатные роскошные отели, обеды и ужины в ресторанах, такси и даже спутниц на субботу и воскресенье — два дня, которые камбист проводил в «столице». В понедельник он с первым же утренним автобусом отправлялся в очередной вояж куда-нибудь в Пиндамоньянгабу или Гуарапуаву, таща в чемоданах кипы талонов на очередной тур.

Страна жила лотереей, которая, словно выпущенный из бутылки джинн, была готова расправиться с теми, кто ее породил. В правительственные канцелярии, в судебные органы, редакции газет и журналов сыпались письма, жалобы, заявления и протесты. Наряду с воплями моралистов, полагавших, что лотерея наносит удар по «святым традициям» и «не

зыблемым канонам», раздались голоса коммерсантов, обеспокоенных падением товарооборота. Снизилась продажа не только обуви, сливочного масла и детских игрушек, но даже газет и журналов. Люди стали реже ходить в кино, меньше пользоваться такси, экономить на сигаретах и пиве. На покупку лотерейных талонов пошли тощие сбережения, хранимые в рассохшихся бабушкиных комодах, неприкосновенные суммы, отложенные на случай болезни или свадьбы, на отпуск или похороны. Школьники несли в лотерейные конторы сентаво, сэкономленные на утренних завтраках и бутербродах, казначеи касс взаимопомощи, бледнея от страха, выдавали заведомо гиблые ссуды, не очень редки были случаи, когда скромные, отмеченные премиями за многолетнюю безупречную службу банковские кассиры запускали лапу в сейфы. Благодаря лотерее Бразилия вышла в 1970 году на первое место в мире по импорту перфокарт для электронновычислитель-ных машин: именно компьютеры выискивали победителей среди миллионов охотников за миллионами. В этом проглядывалась какая-то ехидная гримаса цивилизации: самое совершенное орудие прогресса было поставлено на службу суетливым потным камбистам и мятущимся владельцам лотерейных контор.

Ежемесячный оборот лотереи очень быстро перевалил за сто миллионов крузейро. Сто миллионов, украденных у коммерции, сто миллионов, на которые не были куплены лекарства, башмаки для детей, школьные учебники, рис, фасоль, мясо и... билеты на стадион!

Да, да! Хотя это и покажется невероятным, пропагандируя футбол, лотерея стала «убивать стадионы». И дело не только в том, что многие из наименее обеспеченных болельщиков стали ассигновывать свою заветную пятерку, сэкономленную с такими трудами, не на стадион «Маракану», а на лотерейный талон. Нашлось немало таких, которые начали предпочитать спокойный радиорепортаж на дому с постоянным синхронным оповещением о ходе и результатах всех тринадцати матчей очередного тура лотереи утомительному путешествию на стадион. Родился и еще один неожиданный эффект: лотерея начала убивать в болельщике рыцаря! На бразильских стадионах, как, впрочем, на стадионах всего остального мира, всегда симпатизировали слабым. Скромная «Ипиранга» или «Санта-Крус», мужественно сражавшаяся с «идолами», «кобрами» и «звездами» «Сантоса» или «Фламенго», всегда могла рассчитывать на симпатии и поддержку трибун. Увы, с появлением лотереи, когда все, кто сидел на трибунах, сжимали в потных кулаках зеленые талоны со своими прогнозами, где, как правило, победу приходилось отдавать фавориту — «Сантосу», «Фламенго», «Ботафого», — ситуация изменилась. И голы, забитые малыми клубами в ворота фаворитов, вызывали теперь не овации одобрения, а раздраженный свист негодования. Холодный расчет требовал торжества железной футбольной логики: сильные должны побеждать! А слабые — проигрывать! Так погибла поэзия и романтика футбола.

А во имя чего, позвольте спросить? Кто стал главным счастливцем, облагодетельствованным лотереей, если не считать нескольких дюжин победителей? Во-первых, банковская сеть, которая получала приличные проценты от всех сумм, собранных с «апо-стадорес» — покупателей талонов. Во-вторых, Национальный институт социального обеспечения, который всегда функционировал настолько плохо, что ему лотерейные вливания все равно не смогли по

ШИШИ