Вокруг света 1972-01, страница 75

ценного совета контрразведки! И все, что вы, черт вас побери, можете сказать — это «но»!

— Но...

— К черту, Бейтс, я вам сейчас сверну вашу дурацкую шею! — Хаббард-Джонс в ярости стукнул по столу кулаком.

Воцарилась долгая и напряженная тишина. Рональд ждал затаив дыхание. Но, как ни странно, Хаббард-Джонс вдруг совершенно спокойно сказал:

— Слушайте внимательно, Бейтс, как раз такой возможности я и дожидался. Мне надо подсидеть старого Генри, значит, нужно разузнать, что именно он утаил... Итак, беритесь за это дело, дружище!

На Рональда надвигалось багровое лягушачье лицо с выпученными глазами.

— Бейтс* это приказ!

Совесть подсказывала Рональду, что нужно возмутиться. Но он свято верил в дисциплину, и неповиновение было для него столь же омерзительно, как джин для трезвенника. А кроме того, он попросту боялся своего шефа, когда тот входил в раж. Он с тяжелым сердцем снял трубку и набрал номер Управления внутренней безопасности.

— Не поиграть ли нам завтра после работы в гольф? — спросил он, когда его соединили.

Он говорил неестественно веселым голосом, хотя лицо у него было виноватое — и немудрено, ведь

этот бывший бойскаут принимал теперь участие в купле-продаже государственный секретов.

— В гольф? Вообще-то я сейчас очень занят садом. У меня куча дел — надо пересадить пятьдесят кустов, — услышал Рональд в ответ.

— Да бросьте, вы проведете время в двадцать раз приятнее. Встретимся .завтра* а?

Код был несложен. «Гольф» означал СЕМУВБ, «Сводку ежедневных мероприятий Управления внутренней безопасности», особую книгу с подробным отчетом о каждом действии в системе британской контрразведки, «пятьдесят кустов» — цену в фунтах за то, чтобы эту книгу просмотреть. Бодрое встречное предложение Рональда — двадцать фунтов было с презрением отвергнуто, собеседники долго торговались, хитроумно подбирая фразы, и, наконец, сошлись на сорока пяти фунтах.

— Ну как? — осведомился Хаббард-Джонс, когда Рональд в изнеможении положил трубку.

— Я получу ее завтра вечером, значит, в субботу и воскресенье я смогу над ней поработать.

— Ладно, — сказал Хаббард-Джонс, даже не поблагодарив подчиненного за подобную самоотверженность.

Рональд задумался — единственное утешение было в том, что, заключая столь позорную сделку, он все-таки сумел сберечь пять фунтов государственных денег.

2. «скс^^^смт&шшщв ТАЙНЫ

Антони де Вир Бакстер Лавлейс, член клубов Уайта, Брукса и Будла \ дважды упомянутый в журнале «Закройщик и портной» в числе десяти самых элегантных мужчин Великобритании, отложил «Файнэншл тайме» и собрался^ идти обедать. Щегольская внешность этого невысокого, стройного человека странно не вязалась с обстановкой в запущенном здании на Уайтхолле², где под вывеской одного из отделов министерства сельского и рыбного хозяйства скрывалось Управление внутренней безопасности. Лавлейсу было тридцать два года, он двигался изящно, как женщина, отличался аристократической внешностью, вкрадчивыми манерами и непомерным самодовольством.

В длинном коридоре, куда выходила дверь его кабинета, не было ни души, только вдалеке у лифта виднелась изможденная фигура, слегка напоминавшая одну из злых карикатур на Невиля Чем-берлена³ в дни Мюнхена. Это был сэр Генри Спрингбэк. Бедняга сэр Генри! Шесть лет службы в системе британской безопасности превратили его из способного и дельного администратора в жалкого и беспомощного неврастеника.

Прошел всего лишь год, как Бакстера Лавлейса назначили на пост Главного офицера связи объединенной контрразведки, пост, созданный со специальной целью — глава службы внутренней безопасности явно терял способность здраво мыслить и нуждался в прочной опоре. Сейчас, подкрадываясь к понурому сэру Генри, Лавлейс испытывал законную гордость. Многие отделы контрразведки похвалялись тем, что они довели сэра Генри до нервного тика, агентство «Б» ставило себе в заслугу, что у их шефа постоянно трясутся руки. Но Бакстер Лав-

¹ Лондонские фешенебельные клубы.

² Улица в Лондоне, где расположены правительственные учреждения.

³ Английский премьер-министр, участвовавший в подписании мюнхенского соглашения с Гитлером (1938 г.).

лейс превзошел их всех. По его вине сэр Генри страдал тяжелой нервной экземой. Она покрывала коростой его бледное и унылое лицо.

-- Ой! — взвизгнул сэр Генри, когда ему на плечо опустилась затянутая в безукоризненную перчатку рука. Он испуганно отпрянул назад и, безмолвно открывая и закрывая рот, в ужасе воззрился на своего первого заместителя.

— Что у вас за привычка, Лавлейс, подкрадываться сзади! — вымолвил он наконец.

— Нечистая совесть?

Сэр Генри тихо застонал.

— Зачем вы меня на это толкнули? Это — сокрытие информации, должностное преступление...

— Я вас ни на что не толкал. Вы занимаете ответственный пост, от вас ждут самостоятельных решений.

— Но если узнает министр внутренних дел или эти ужасные типы из отдела борьбы со шпионажем...

Перед ними остановился лифт, и сэр Генри Фау-лер Спрингбэк, королевский советник, кавалер ордена Британской империи, вошел в кабину* сопровождаемый своим злокозненным заместителем. В лифте уже находился один пассажир — маленький старичок с добрым лицом. При виде сэра Генри его слезящиеся глазки засияли собачьей преданностью.

— А, это вы, Кроум. — Сэр Генри заметно повеселел. — Лавлейс, вы ведь знаете Кроума?

— Конечно. Кто же его не знает?

Действительно, весь штат Управления внутренней безопасности знал и любил старика Кроума, старшего клерка центрального сектора документации. Он бродил по всему зданию, шаркая ногами и благодушно улыбаясь, и где бы ни появился этот согбенный, тощий старичок в поношенном черном костюме, пахнущем чернилами, и сверкающих белизной воротничке и манжетах, везде ему были рады.