Вокруг света 1972-10, страница 34

было видеть эту картину! Тучный детина с физиономией мясника, восседающий за длинным темным бюро-секретером. На стене бланк «акта о сопротивлении», который должен заполнить полицейский в том случае, если преступник при аресте был убит, и почетный диплом губернатора штата, которым Эуклидес был награжден за заслуги перед отечеством. На другой стене — прямо над его головой — черными буквами начертано: «Зал имени детектива Ле Кока». В правом углу — национальный желто-зеленый бразильский флаг, в левом — белый стяг «Отряда Ле Кока», шефом которого является Эуклидес. На стене — герб отряда: череп со скрещенными костями и буквы «Э. М.». На бюро — пепельницы, тоже в форме черепов. Я вижу, что Магриньо потрясен помпезностью этого антуража. А Кловис чувствует себя как рыба в воде.

— Что представляет собой «Отряд Ле Кока»?

— Мы объединяем лучшие полицейские кадры. В нашу организацию входят также наши друзья: журналисты, чиновники... словом, друзья полиции.

— И каковы цели вашей организации?

— Чтить память Ле Кока, во-первых. Мы стремимся также защищать наши профессиональные интересы. Возвеличивать доброе имя бразильского полицейского и укреплять узы, связывающие нас с нашими друзьями из гражданского населения.

— Итак, вы утверждаете, что отряд не имеет никакого отношения к «Эскадрону»?

— Да.

— Но почему тогда на трупах жертв эскадрона мы всегда находим эмбледлу отряда — череп и кости?

— Простое совпадение. Возможно, бандиты из двух соперничающих групп сознательно используют нашу эмблему, чтобы бросить на нас тень подозрения.

— Что означают буквы «Э. М.»?

— Аббревиатуру слов «Эскадрон моторизадо». То есть моторизованный эскадрон. Так иногда именуется наш отряд.

— А почему «Эскадрон смерти» расписывается этой же аббревиатурой на трупах своих жертв?

— Не знаю. Вероятно, это совпадение...

Правда, не успела еще высохнуть типографская краска на страницах газет, публиковавших эти опровержения, как в Рио-де-Жа-нейро появились два очередных трупа с пометкой «Э. М.». Магри

ньо не упустил случая сострить по этому поводу, объяснив, что члены «Эскадрона» газет не читали и еще не успели узнать, что их не существует... Кловкс не улыбнулся этой шутке. Кловис показал мне только что появившуюся в его досье свежую вырезку из журнала «Вежа», сообщавшую о том, что в ходе опроса полицейских чиновников репортером журнала восемь из каждых десяти опрошенных оправдали существование «Эскадрона» и признали его деятельность «полезной».

Сказать по правде, меня не очень ошеломили эти цифры. В конце концов все эти не слишком обремененные интеллектом офицеры и комиссары полиции, одобряя убийства, совершаемые «Эскадроном», могли искренне руководствоваться самыми благородными, с их точки зрения, побуждениями: заботой о «благе общества», о его «очистке» от преступников, от «врагов законности и порядка». Тем более что бразильская юстиция, славящаяся своим фантастическим бюрократизмом, удивительной неповоротливостью в рассмотрении дел, отнюдь не преуспевала в борьбе с преступностью. Конечно же, раздосадованные судейскими

крючкотворцами боевые кадры полиции с удивительной легкостью постарались забыть о том, что их функции ограничены только поимкой преступников, и поддались соблазну взять в свои руки миссию «защиты устоев» и «наведения порядка».

Не укладывались в голове результаты иного опроса, проведенного среди обывателей Рио и Сан-Паулу, среди 210 представителей различных слоев населения этих городов и опубликованного тем же журналом «Вежа». 46 процентов опрошенных — почти половина! — оправдали существование «Эскадрона». Более трети опрошенных в Сан-Паулу заявили, что, по их мнению, правительство должно поощрять деятельность «Эскадрона»...

Сообщая об этих цифрах как еще об одном свидетельстве того, какой вред приносит постепенное «привыкание» людей к насилию, журнал задавался вопросом: «Куда мы идем?»

Да, ущерб, причиняемыи «Эскадроном» бразильской нации, определялся не только статистикой его непосредственных жертв. Не менее страшно было то, что он, возвеличивая культ полицейского «борца за справедливость», постепенно приучал обывателя к мысли о законности беззакония,

праве сильного на свой суд, скорый, свободный от бюрократических церемоний, упрощенный и эффективный!

Статистику «Вежи» прочел, конечно, и прокурор Элио Бикудо, взявшийся за расследование преступлений «Эскадрона» в Сан-Паулу. Уже сам факт появления человека, который решился на этот шаг, был сенсацией, достойной первой полосы. И все репортеры полицейской хроники ринулись из Рио в Сан-Паулу, чтобы увидеть этого новоиспеченного Давида, бросающего вызов Голиафу бразильской полиции.

Давид оказался крошечным, тщедушным человечком с рыжими линялыми усиками, лысеющим черепом и изможденным лицом человека, страдающего от ревности или несварения желудка. Он отказался отвечать на наши вопросы, а когда мы попытались аргументировать нашу настойчивость «традиционными правами прессы на доступ к источникам информации, представляющей общественный интерес», Бикудо поморщился и, словно извиняясь, объяснил, что сохранение тайны обусловливается самим характером этого дела: обилием подозреваемых, их зачастую весьма высоким служебным положением и другими обстоятельствами, «которые я позволю себе, с вашего разрешения, сеньоры, пока не называть...»

Возможно, если бы Бикудо знал, чем кончится его расследование, он не взялся бы за него. Но человеку свойственно переоценивать свои возможности. С беспредельным терпением прокурор принялся выслушивать сотни свидетельских показаний, пытаясь найти улики против подозревавшихся в принадлежности к «Эскадрону» полицейских. Нашлись очевидцы преступлений. Начались очные ставки. Среди опознанных свидетелями соучастников преступлений «Эскадрона смерти» появились имена таких известных фигур, как Сержио Флери, обвиненный в нескольких убийствах, Элио Таварес, растлитель малолетних, и Адемар Аугу-сто де Оливейра, по кличке Фининьо, — тот самый «пианист» из досье Кловиса, которого Бикудо обвинил в связи с контрабандистами наркотиков, и ряд других.

Так постепенно, шаг за шагом таинственно-безликий «Эскадрон» начал обретать плоть, обрастать именами вполне реальных лиц. И тут мы подходим к главному. Оказалось, что многие из его «героев» — ив первую очередь

32