Вокруг света 1972-11, страница 36

Причина проста: никто не знал, кто они.

Не менее обескураживающими были и суждения о тайном обществе. Одни говорили, что люди-леопарды — это секта ритуальных убийц, другие — что это замкнутая группа рэкетиров, нечто вроде банды гангстеров, контролирующих ту или иную область, точно так же как в Америке, они наводят страх в городе. Третьи считали, что люди-леопарды — обыкновенные бандиты с большой

дороги и объединяет их лишь пристрастие к экзотическим аксессуарам — леопардовым шкурам и когтистым лапам: это позволяет перекладывать ответственность за убийства на безвинных животных. Четвертые

вполне серьезно уверяли, что люди-леопарды — это колдуны, знающие чудотворные травы, с помощью которых они обращаются в животных...

После недели пребывания в Камеруне голова от этих разговоров шла кругом. Счастливый случай свел нас с принцем Дика. Он молча выслушал наш сбивчивый рассказ и после минутного раздумья ответил, что попробует помочь. Признаюсь, что тогда, уж не знаю почему, у нас зародилось подозрение,

что принц Дика, кроме обычных титулов, полученных в Парижском университете, обладает и иными, более экзотичными титулами. Возможно, для нашего уха они звучат не совсем привычно, но их влияние

в Камеруне очень велико... Наконец настал день, когда принц сообщил, что ему удалось кое-что сделать. Так мы очутились на этой поляне.

Пока принц спит, мы вслушиваемся в ночные джунгли. Кажется, мы оказались в центре огромного лесного города, населенного таинственными существами: они кричали, свистели, ревели, хохотали и жалобно бормотали. Вслушиваясь в эту какофонию, начинаешь понимать, отчего африканцы наделяют душами зверей, деревья, камни, воду, отчего они верят, что у всех у них свой язык и свой голос...

Неожидадно из леса (который для нас уже перестал бьйъ лесом, а стал обителью мифических существ) доносится нечто конкретное: крик. Он не похож на крики зверей, это явно человеческий голос. Принц тут же просыпается. Мы включаем фары, потревоженные животные разбегаются в спасительную темноту. Снова тот же крик, и через минуту в полосе света появляется человек. Мы, выскакиваем навстречу, но он проходит мимо, будто не замечая нас. Подойдя к принцу, он говорит что-то на языке ба-саа, показывая рукой в направлении леса.

— Ну что? — нетерпеливо спрашиваю я.

— Все в порядке, — отвечает принц. — Люди-леопарды получили послание и приняли ваши дары. Ночью они говорили с колдуном, его ответ и на сей раз благоприятен. Не знаю, за какие такие заслуги, но, похоже, духи прониклись к вам симпатией. Двое из людей-леопардов ждут вас в шалаше в нескольких километрах отсюда. Идти придется пешком, так что надо поторопиться. Те двое принадлежат к избранным членам общества, они — нгенге.

...Мы шли почти час по узкой, едва различимой в траве тропе. Внезапно лес расступился, и мы очутились на голой бугристой поляне. Их мы увидели сразу, еще до того, как разглядели на краю поляны шалаш. Были они высоки и на темном фоне деревьев выделялись как светлое пятно. Мы подошли ближе.

Они были пугающе величественны — леопардовые шкуры закрывали их целиком, морда зверя образовывала капюшон, длинный хвост вился по земле.

канским особенностям. На определенном историческом этапе — при ломке старых структур — это явление универсальное.

Люди-леопарды настаивают на том, что граница между старой и новой Африкой, а также между африканским и европейским мышлением непреодолима. Но уже сама встреча людей-леопардов с авторами статьи в значительной части опровергает это утверждение. Члены конспиративного общества, представители его элиты сочли за необходимость объясниться с работниками прессы, то есть предать свои цели широкой огласке. Символична уже сама фигура организатора встречи — принца, который, если разделять догадку авторов, также принадлежит к братству людей-леопардов: он не считает нужным порывать этой связи, несмотря на европейское образование...

Что касается столь поразивших авторов репортажа «магических отношений» между людьми и животными, то здесь скорее всего дело все же в своеобразной дрессировке. Можно не сомневаться в том, что многие африканцы владеют искусством оригинальной дрессировки, ибо люди, поколениями живущие в джунглях, накопили обширные знания о повадках и нравах диких животных. Слухи же об их «власти над животными», передаваясь из уст в уста, обрастают «достоверными» подробностями о кровном побратимстве и, в конце концов, приобретают вид совершенно фантастический. Африка, где общий культурный уровень населения еще невысок, а вековая вера в магию весьма сильна, являет собой пока благодатную почву для распространения подобных слухов.

Напомним читателю, что тайные общества — явление, свойственное не только Африке: «мужские союзы» Меланезии, различные тайные общества Азии. Роль, которую они играют, в значительной мере зависит от степени социального развития общества. Например, во время борьбы с колониальным господством, дисциплинированные и хорошо организованные тайные общества играли в известной мере позитивную роль. Но условия меняются, и то, что еще вчера было объективно положительным, сегодня оценивается иначе. Это особенно верно для молодых стран Африки, где причудливо переплетено новое и старое, где принадлежность к католической церкви может соединяться с жертвоприношениями почитаемому удаву, где все без исключения европейское подчас воспринимается как чуждое и неприемлемое для «исконной, традиционной, идеальной» Африки.

Тайные общества в наши дни еще сохраняют свое влияние на жизнь африканской деревни. Это консервативная сила, противостоящая преобразованиям. Но она есть, и ее нельзя не учитывать, перечисляя те трудности, которые стоят на пути осуществления многих прогрессивных реформ в странах Африки.

Л. ФАДЕЕВ, кандидат исторических наук

34