Вокруг света 1973-06, страница 34
VIA EST VITA порога- tepL ЭТО ЖИЗНЬ^^А m яв fir щщ Леонид Дмитриевич ДОЛГУШИН, гляциолог, доктор географических наук «ОБОГНУТЬ ЗЕМЛЮ»п: олевые исследования я начинал в геологической экспедиции на Печоре и приполярном Урале. Составляли геологические и геоморфологические карты, вели поиски олова и вольфрама. Потом участвовал в выборе направления Урало-Печорской железнодорожной трассы. Но этот проект, как известно, не был осуществлен: дорога пошла значительно восточней — прямо по болотам, потому что там нашли нефть... Но вы скажете, была же какая-то причина, почему моя жизнь превратилась в кочевую... Дело в том, что я родился в очень глухом районе уральского Севера, с детства мечтал заглянуть за горизонт: манило неизвестное, заветной целью было попасть в Новую Зеландию. — Почему именно в Новую Зеландию? — Потому что она географический антипод моему родному Приуралью, и, чтобы попасть в нее, надо обогнуть почти всю Землю. А я ведь хотел путешествовать... По-моему, стоило там побывать. Страна вулканов, гейзеров и ледников, спускающихся прямо в субтропические леса, — все это, в сущности, на «пятачке» земли... — И удалось? — Пока мечта не сбылась... — А как же ледники? — Это само собой получилось. Вначале на Урале случайно обнаружил несколько небольших ледничков. Как раз там, где об их существовании никто не подозревал. Вообще считалось, что на Урале ледников нет и быть не может, а я позже нашел их там несколько десятков. Это меня заинтересовало. Сначала ледники были моим хобби, а затем увлекся ими настолько, что отправился с нашей первой Антарктической экспедицией на самый дальний и самый большой ледник планеты. Кстати, отправился туда из Арктики. Узнал об экспедиции в сентябре 1955 года, а через четыре месяца, в январе, корабли «Обь» и «Лена» уже подошли к берегам Антарктиды. Все дальнейшее не раз описано в книгах, расскажу, как мы ушли в глубь Антарктиды, чтобы основать станцию Пионерскую. ...Вышли на двух тракторах. Они тащили наши балки и сани с горючим. Двигались в сплошной серой мгле против сильнейших стоковых ветров, постепенно поднимаясь по ледяному куполу все выше и выше. Солнце и звезды проглядывали редко, но как только они показывались, поезд немедленно останавливался, и наш «астроном» Конон Павлович Синь-ко спешил определить координаты, Все остальное время приходилось двигаться, ориентируясь с помощью шлюпочного компаса. Обычно это делали мы с Александром Михайловичем Гусевым. Связанные веревкой, уходили на несколько десятков, а иногда и сотен метров вперед, чтобы железо тракторов не мешало показаниям компаса. А за нами тянулся весь поезд. Точность такой ориентировки была, конечно, весьма приблизительной, но помогал ветер: он с завидным постоянством дул нам прямо в лоб. Более чем за месяц удалось пройти триста семьдесят пять километров, поднявшись при этом на три тысячи метров над уровнем моря. Непогода держала нас иногда на месте целыми сутками. Работать приходилось много, но, скажу прямо, от жары мы не страдали: температура колебалась между минус тридцатью и пятьюдесятью градусами. Когда мне приходится рассказывать об этом переходе, я привожу одну цифру, и почему-то всем сразу становится понятным, как мы шли. Андрей Петрович Капица, который выполнял тогда обязанности и сейсмика, и тракториста, потерял во время похода шестнадцать килограммов веса — пуд! — А вы сколько? — Мне терять особенно было нечего. Одно время меня там называли: новый вид млекопитающего с наружным скелетом... — Вы ведь улетели несколько раньше? — Да. На двадцатые сутки пути стало совершенно ясно, что пройти в глубь материка на все четыреста километров и вернуться своим ходом в Мирный не удастся. Мы оказались перед альтер- УХОДЯЩИЕ В ЭКСПЕДИЦИЮ ДАЮТ ИНТЕРВЬЮ 32 |
