Вокруг света 1973-11, страница 73

— Почему же он пролежал тут почти две недели?

— Точнее, одиннадцать суток. Мы провели тщательное обследование. Были некоторые симптомы, было направление от частного врача.

— Доктора Берглюнда?

— Совершенно верно. Пациент считал себя тяжело больным. Во-первых, у него были две шишки на шее, во-вторых; в области живота слева — опухоль. Она легко прощупывалась, и пациент решил, что у него рак. Обратился к частному врачу, тот нэшел тревожные симптомы. Но ведь частные врачи обычно не располагают необходимым оборудованием, чтобы диагностировать такие случаи. Пациента скоропалительно направили в онкологическую клинику. А там сразу выяснилось, что пациент не прошел обследования, и его перевели к нам. Ну а обследование — дело серьезное, надо было взять не один анализ.

— И вывод гласил, что Свярд здоров?

— Практически здоров. Насчет шишек на шее мы сразу его успокоили — обыкновенные жировики, ничего опасного. Опухоль в области живота потребовала более серьезного исследования. Но ничего серьезного мы не нашли. Киста. Ее можно было удалить, но мы посчитали, что в таком вмешательстве нет нужды. Пациент не испытывал никаких неудобств. Правда, он утверждал, что у него прежде были сильные боли, но они явно носили психосоматический характер.

Врач остановился, посмотрел на Мартина Бека, как глядят на детей и малограмотных взрослых, и пояснил:

— Попросту говоря, самовнушение.

— Вы лично общались со Свярдом?

— Конечно. Я каждый день с ним разговаривал, и перед его выпиской у нас состоялась долгая беседа. .

— Как он держался?

— Первое время все его поведение определялось мыслями о мнимой болезни. Он был уверен, что у него неизлечимый рак и его дни сочтены. Думал, что ему осталось жить от силы месяц.

— Что ж, он угадал, — вставил Мартин Бек.

— В самом деле? Попал под машину?

— Застрелен. Возможно, покончил с собой,

Врач снял очки и задумчиво их уголкрм халата, торое предположение кажется мне- совсем невероятным.

— Почему?

— Как я уже сказал, перед выпиской Свярда у меня была с ним долгая беседа. Когда он убедился, что никакой болезни нет, у него словно гора с плеч свалилась. Прежде он был страшно подавленный, а тут совсем переменился, сразу повеселел. Еще до этого выяснилось, что его боли исчезают от самых простых средств. От таких таблеток, которые, между нами говоря, вовсе не являются болеутоляющими.

— Значит, по-вашему, он не мог покончить с собой?

— Не такая натура.

— А какая у него была натура?

— Я не психиатр, но на меня он произвел впечатл'ение человека сурового и замкнутого. Персонал жаловался на него — придирается, брюзжит... Но это все проявилось уже в . последние дни, после того как он понял, что у него нет ничего опасного.

Подумав, Мартин Бек спросил:

— Вы не знаете, к нему не приходили посетители?

— Мне он говорил, что у него нет друзей. Правда, родственник Свярда — он племянником назвался — звонил во время моего дежурства и справлялся, как здоровье дяди.

— И что вы ответили?

— Мы как раз получили все данные, когда он'позвонил. И я сразу обрадовал его, ответил, что Свярд здоров- и проживет еще много лет.

— Ну и как он реагировал?

— Судя по голосу, удивился. Очевидно, Свярд не только себя, но и его убедил, что не выйдет живым из больницы.

— Этот племянник как-то назвался?

— Наверно, но я не запомнил фамилию.

— Мне сейчас вот что пришло в голову, — сказал Мартин Бек. — Разве не заведено, чтобы пациент сообщал фамилию и адрес кого-нибудь из родных или знакомых на случай...

— Совершенно верно. — Врач снова надел очки. — Сейчас поглядим... Тут должно быть написано. Точно, есть. Рея Нильсен.

Глубоко задумавшись, шел Мартин Бек через парк Танто-люнден.

А задуматься было о чем.

Карл Эдвин Свярд не имел ни братьев, ни сестер.

Откуда же взялся племянник?

Придя домой, Мартин Бек долго бродил по квартире в отвра

тительнейшем настроении, прежде чем взял очередную книгу и лег. Книга была недостаточно скучной, чтобы усыпить его, и недостаточно интересной, чтобы прогнать сон. Часов около трех он встал" и принял две таблетки снотворного, от чего обычно старался воздерживаться. Быстро уснул и проснулся совсем разбитый, хотя на этот раз обошлось без снов.

Рабочий день он начал с того, что внимательно проштудировал все свои записи. Этого занятия ему хватило до второго завтрака — чашки чаю и двух сухарей.

Когда он вернулся в кабинет, зазвонил телефон.

— Комиссар Бек? — спросил мужской голос.

— Да.

— Говорят из Торгового банка. Мы получили запрос относительно клиента по фамилии Свярд, Карл Эдвин Свярд.

— Да, слушаю?

— У нас открыт счет на его имя.

— На счету есть деньги?

— Около шестидесяти тысяч. Вообще...

Говорящий замялся.

— Ну, что вы хотели, сказать? — подбодрил Мартин Бек.

— Вообще, я бы сказал, счет какой-то странный.

— Бумаги у вас под рукой?

— Конечно.

— Я могу сейчас приехать и взглянуть на них?

— Разумеется. Спросите заведующего отделением Бенгтссона.

Отделение банка находилось на углу Уденгатан и Свеавеген, и, несмотря на оживленное движение, Мартин Бек добрался туда за каких-нибудь полчаса.

Ему отвели столик за стойкой, и, просматривая бумаги, он подумал, усмехнувшись, что есть все-таки что-то положительное в порядках, позволяющих полиции копаться в личных делах граждан.

Заведующий отделением был прав: странный счет.

— Клиент предпочел чековый счет, — объяснил он. — Было бы естественнее выбрать какую-нибудь другую форму вклада, которая дает более высокий процент.

Верное замечание, но Мартина Бека больше заинтересовала регулярность взносов. Ежемесячно поступало семьсот пятьдесят крон, причем всегда между пятнадцатым и двадцатым чйслами.

— Насколько я понимаю, — сказал Мартин Бек, — деньги вносились не здесь.

71