Вокруг света 1973-12, страница 55
1 ...Сначала была исполнена пантомима — первое появление Мак-лая в деревне. Три папуаса целились из луков в человека, который поднимался по тропке от берега к деревне. Воины одеты были в старинные набедренные повязки из луба, над замысловатыми головными уборами колыхались яркие перья птиц. Маклай, напротив, был сугубо современен: шорты, серая рубашка. Что поделать, наш капитан М. В. Соболевский не мог предположить заранее, что его попросят участ вовать в папуасской пантомиме... Воины не желали допускать Мак-лая в деревню. Стрелы угрожающе дрожали на туго натянутых тетивах. Мгновение — и чужестранец умрет. Но зрители улыбаются. Было видно, что вооруженные воины сами боятся человека, спокойно идущего навстречу. Они пятятся, спотыкаются, падают, увлекая на землю друг друга... А сто лет назад это была совсем не игра. Показали нам и старинные танцы. Старинные? И да и нет: кроме них, в Бонгу пока ничего другого не танцуют. Убранство танцоров не изменилось — та же темно-оранжевая лубяная повязка на бедрах, те же украшения. Прошлое еще очень близко и дорого жителям Бонгу. Папуасы не только помнят танцевальные наряды дедов и прадедов (это было нетрудно проверить по рисункам Миклухо-Маклая), но и любуются ими. Наиболее оригинальное среди папуасских украшений формой напоминает гантель. Гантель из раковин висит на груди, но во время танца ее обычно держат зубами — так требуют древние каноны красоты. Над головами танцоров развеваются птичьи перья и стебли какой-то травы. Целые букеты из растений и цветов засунуты за набедренную повязку у спины, благодаря чему танцор приятен для обзора со всех сторон. Танцоры сами поют и стучат в барабаны-окамы, выполняя, так сказать, обязанности и хора, и оркестра. В Бонгу курят и мужчины, и женщины. Советские сигареты имели у папуасов большой успех. И вдруг начальник нашего отряда Д. Д. Гумаркин обнаружил, что наш запас сигарет иссяк. Катер только что отошел, увозя приглашенных на прием к начальнику экспедиции танцороЕ и уважаемых людей деревни. Значит, в ближайшие часы связи с «Дмитрием Менделеевым» не будет... — Сплаваем за сигаретами на папуасском каноэ? — предложил я. — Все равно нужно ознакомиться с местной лодкой. Тумаркин запротестовал: — А если каноэ перевернется? Здесь акулы! — Но вскоре сдался, не уверенный, впрочем, что поступает правильно. Папуасские каноэ длинным рядом лежат на берегу. Их в деревне штук двадцать. У Кокала своей лодки нет, и он отправился за разрешением взять каноэ у своего дяди, местного пастора. Вскоре он возвратился с веслом, мы снесли лодку к воде и отчалили от берега. Узкая лодка выдолблена из цельного древесного ствола. Прикрепленная к ней на расстоянии около метра толстая жердь-балансир придает лодке устойчивость. Над лодкой почти до самой жерди тянется широкий помост, на который Кокал и усадил нас двоих и своего приятеля. Все каноэ папуасов Бонгу устроены по древнему образцу. Но несколько лет назад произошел гигантский скачок через эпохи. первобытный водный транспорт общины обогатился судном двадцатого века. Несколько прибрежных деревень, Бонгу в том числе, сообща приобрели катер и стали содержать моториста-папуаса; на этом катере отвозят копру в Маданг. Мы пришвартовали каноэ к трапу «Дмитрия Менделеева». Кокал ни разу не бывал на борту такого большого корабля. Но неожиданно оказалось, что он жаждет увидеть на советском судне прежде всего своих односельчан. Тех самых, с которыми может и так общаться каждый день. Все остальное — корабль, компьютеры, радары и т. д. — интересует его куда меньше. Мы поднялись в конференц-зал. Здесь за столом с угощениями чинно сидели танцоры и самые уважаемые люди деревни. Украшения из раковин, кабаньих клыков, цветов и птичьих перьев несколько неправдоподобно смотрелись на фоне застекленных полок с Большой Советской Энциклопедией. Кокал, однако, вовсе не мечтал присоединиться к элиге Бонгу. Нет, он желал лишь быть замеченным. Он удобно расселся на кожаном диванчике напротив распахнутой двери конференц-зала, с независимым видом поглядывая по сторонам, словно привык именно так проводить воскресный досуг. Он рассчитал безошибочно. Его увидели, и на лицах уважаемых людей выразилось изумление. Глава дере венского совета, Каму, даже вышел в коридор и что-то спросил: видимо, как очутился Кокал на корабле. Кокал небрежно показал на нас и вновь развалился на диванчике. Не знаю, сколько времени он мог бы так просидеть. Мы уже запаслись сигаретами, а Кокал все не желал уходить. Увести его удалось лишь после того, как он был представлен начальнику экспедиции и обменялся с ним рукопожатием. Этот незначительный эпизод указал нам на первые трещины в былой социальной структуре деревни. Сто лет назад юноша не осмелился бы без разрешения появиться среди старших. Ах эти новые времена... Люди начинают находить опору для утверждения собственной личности вне привычных норм деревенской жизни. Для одних эта опора — деньги, заработанные на стороне. Другим же, как, например, Кока-лу, смелость уравнять себя со старейшинами дает образование. И все же волнение, с каким Кокал демонстрировал себя влиятельным односельчанам, говорит о силе былых взаимоотношений в папуасской деревне. Традиционная социальная организация Бонгу примитивна — у папуасов раньше не было ни четко оформленных органов коллективной власти, ни вождя. Теперь к прежнему общественному устройству добавились некоторые новые черты. Бонгу, например, управляется деревенским советом. Его члены — старейшины кланов. По-видимому, создание совета лишь оформило древнюю традицию. А вот наш знакомый Каму не принадлежит к числу старейшин. Просто австралийские власти увидели в нем энергичного и сообразительного человека, с которым можно найти общий язык. Каму представляет свою деревню ь районном «Со* вете местного управления», созданном в начале 60-х годов, и, таким образом, осуществляет контакт администрации с общиной. За короткий срок нашему отряду — восьмерым этнографам — удалось много узнать о жизни и традициях папуасов Бонгу. Сто лет назад на Берегу Маклая царил каменный век. А что увидели мы теперь? Век железа, эпоху раннего классообразования? Дать оценку современной культуры папуасов Бонгу нелегко. Облик этой деревни стал иным. Здесь много новшеств — одни бросаются в глаза, другие становятся очевидными лишь после долгих рас 53 |
