Вокруг света 1974-02, страница 47

Этих отпускали на свободу, нередко даже оставив им пару верблюдов. Так постепенно богатели боран, так пополнялся их арсенал и'увеличивались табуны.

Колониальные границы нарушили прежние маршруты караванных путей, а введенные европейцами законы запретили охоту на слонов. Привыкшие к лучшим временам и большим барышам, боран уже не могли жить только доходами от скотоводства. И поэтому они обратили свои ружья против европейцев, против колонизаторов. Боран никогда не нападали на габбра и рендилле, но не щадили ни одного европейца, отважившегося проникнуть в их страну. Колониальные власти издали закон, запрещающий европейцам в одиночку путешествовать по стране боран. Затем запретили выезжать туда и группам, состоящим менее чем из трех машин, а затем и из пяти. Однако, чем больше европейцев собиралось в одной группе, тем более желанную добычу они представляли для лихих всадников. Колониальным властям так и не удалось сделать безопасным передвижение по этим районам.

В независимой Кении правительство объявило незаконным обладание огнестрельным оружием без официального разрешения. Однако кто может проверить исполнение этого закона на равнине Буле Дера или равнине Иттирр? Боран без ружья не считают себя мужчинами, невооруженными они стыдятся выйти из дома и отказываются пасти скот. Поэтому и сегодня еще звучат выстрелы на их землях, поэтому и сегодня европейцам небезопасно появляться в этом крае гордых и свободолюбивых конников. «Наши женщины любят серебро. А разве может настоящий мужчина отказать женщине?» — лукаво улыбаясь, говорят они, когда речь заходит об их набегах.

Дожди превращают суровую полупустыню в зеленую приветливую землю. Скот получает траву, а люди — мясо и молоко. В эту пору воины предпочитают предаваться удовольствиям. Это время свадеб.

Но с наступлением засухи молодежь объединяется в банды, которые похищают скот и нападают на мужчин других племен... Мне говорили, что только в одном районе Мояле за последние два года таким образом было убито более сорока человек. Молодые воины доказывали невестам свою отвагу...

Путешествуя по стране боран, я сам убедился в том, что этот

обычай еще существует. Но каково его происхождение? Почему он появился именно на землях боран? Из разговоров со старожилами Сололо — первыми получившими образование боран, местными чиновниками и миссионерами, — можно было понять, что обычай этот не такой уж древний. Арабские путешественники, появившиеся в этих местах лет двести назад, отмечали, что, собираясь жениться, юноша боран довольствовался тем, что дарил невесте львиную гриву, шкуру леопарда или рога буйвола. У габбра и сегодня преподносят невестам подобные подарки.

Схватка с этими животными требовала наибольшего мужества. К тому же именно они наиболее опасны для человека. Ведь леопарды и львы чаще всего угрожали жизни безоружных жен воинов, идущих за стадами, и их детей, оставшихся без присмотра у хижин.

Но вот двести лет назад, примерно во второй половине XVIII века, боран начинают менять объект своей охоты. В это время в пограничной с кенийским севером эфиопской провинции Си-дамо-Борана, откуда впоследствии в Кению пришло большинство боран, быстро начинает развиваться работорговля. Она продолжалась весь прошлый век и закончилась в этих труднодоступных, никем) не контролируемых местах гораздо позже, чем в других районах Африки. Причем объектом «охоты» со стороны арабских, суахильских и ам-харских купцов были в основном женщины боран, шентилле и де-годия, которые особенно ценились за красоту.

Вот тогда-то боран увидели в работорговце врага куда более опасного для их женщин и детей, чем львы и буйволы. Отважные и дерзкие воины, оставив в покое животных, начали нападать на караваны охотников за живым товаром. Боран это было делать легче, чем кому бы то ни было из местных жителей, потому что они были единственным в этих местах племенем, имевшим коней и ружья. Боран сражались с работорговцами на равных и выходили победителями.

В конце концов торговцы живым товаром настолько восстановили против себя население, что сами не решались показываться в этих землях. Подкупив вождей и шейхов местных племен, работорговцы получали рабов чужими руками, руками соседей боран и дегодия. И уже в начале этого века было посеяно зерно недове

рия между соседними племенами, так как боран и дегодия начали отождествлять своих соседей с работорговцами, с врагами. Например, ни боран, ни дегодия никогда не нападают на шентилле, которые вместе с ними были объектом охоты работорговцев. Но чаще всего нападают на галла, которые были у последних на службе. Кончилась работорговля в этих местах настолько недавно, что еще многие ее помнят. Сейчас условия существования боран изменились, необходимость нападать на караваны и мстить их владельцам пропала. Но порожденный работорговлей обычай уже стал традицией, канонизированным атрибутом язычества. А выкорчевать языческие обряды за одно поколение еще никому и нигде не удавалось.

Редко, очень редко полиции все же случается задержать кого-нибудь из всадников боран. Но среди этих конников необычайно сильно развито чувство локтя, и это часто не дает возможности властям распутать клубок. «Мы пришли в Кению из Эфиопии, — говорят захваченные с поличным боран. — А в Эфиопии можно носить ружья. Мы подданные другой страны, не вам судить нас».

Кенийцы понимают всю сложность положения в районе, и найробийская печать совершенно откровенно признает это. Вот что писала по этому поводу газета «Ист Эфрикэн Стандард» 25 сентября 1970 года: «Большинство воинов, представляющих действительную угрозу, приходят из Южной Эфиопии, где оружие и боеприпасы общедоступны. Но можно не сомневаться, что во время своих вооруженных налетов .они объединяются со своими соплеменниками в Кении. Сегодня рейды боран представляют наибольшую угрозу безопасности на севере».

Предпринимаются попытки дать боран новые источники дохода, чтобы возместить потери, которые они понесут в случае отказа от своих набегов. При мне в Сололо местные власти, со-« звав боран из соседних стойбищ, агитировали их покончить с набегами и заняться земледелием. Участникам собрания было бесплатно роздано 425 лопат и но-жей-панг, 263 топора и 230 мешков кукурузы на семена. Панга-ми и топорами боран остались довольны, но к лопатам отнеслись довольно критически. Пока что во всем районе известны лишь пятьдесят три боран, согласившихся заняться земледелием...