Вокруг света 1974-02, страница 60

И можно предположить, что именно эти беседы определили всю дальнейшую судьбу неуемного искателя приключений.

Здесь, правда, необходимо небольшое отступление.

ленное к длинным плаваниям судно прошло от Камчатки до Южного Китая.

Было жарко. На набережной португальского города покачивались пальмы, виднелись каменные особняки, купола соборов и стены монастырей. Фидалго в роскошных камзолах выходили к берегу поглядеть на корабль, и купцы спешили к капитану, узнать, нет ли на борту редких товаров. Бе-нёвский сидел у губернатора. Судно, уверял он губернатора на хорошей латыни, венгерское, поэтому языка моряков понять нельзя. На корабле Бенёвский приказал, чтобы, молясь, не крестились — еще не исчезла опасность погони. Многие Бенёвским были недовольны. Кое-кто уже раскаивался в содеянном, некоторым хотелось домой, подальше от этих пальм и

теплых ливней. Вокруг все было чужое, и впереди тоже была неизвестность. А тут еще Бенёвский продает «Святого Петра» вместе с такелажем и пушками. Соображения у него были разумные — дальше на галиоте не пойдешь. И мал и потрепан бурями, не приспособлен для дальних плаваний. И так чудо, что добрались до Макао. Да и сколько можно ютиться вповалку, если есть и деньги и возможность достать другой корабль. И второе соображение: российское правительство объявит розыск, и, пока доберешься на «Святом Петре» до Европы, могут задержать англичане или голландцы. Помещик Степанов, который был, видимо, во главе недовольных, предложил Бенёвского с капитанов убрать — нельзя доверять человеку, который продал русский корабль. Наверно,

в те дни у Степанова уже созрела мысль о том, что еще не все потеряно и, защищая интересы российской короны, он сможет добиться прощения. Но были среди беглецов и такие, которым «Святого Петра» было жалко как живую душу — он ведь честно потрудился и спас их. И вот теперь его продали. Будто предали. Раньше был свой корабль — свой дом. Теперь они бездомные. И оттого страшно. Противоречия, которые накопились за месяцы плавания, вышли наружу, когда отдалилась опасность погони.

Бенёвский сочинял прокламации и зачитывал их в общей комнате дома. Окна были открыты, и с моря тянул ветерок, приносил запахи теплого моря, китайских харчевен и приторные ароматы белых цветов. «Если искренне любите меня и почитать будете, — читал Бенёвский вслух, — то вам клянусь богом, что моя искренность ежедневно доказана будет; если же, напротив, увижу, что ваши сердца затвердели и меня больше почитать не будете, то сами заключать можете, что от меня тоже ожидать надлежит».

Прокламация и горячая речь Бенёвского оказали свое действие. Команда согласилась и далее считать его капитаном. Только Степанов упорствовал, решил до конца охранять интересы императрицы. Бенёвский написал еще одну прокламацию. И снова зачитал: «Я буду вам заступою, и никакого оскорбления вам не будет, и ежели Бог нас в Европу принесет, то я вам обещаю, что вы вольны будете и со всем удовольствием, хотя во весь век ваш, со-держаны, что, писавши рукой своей, подтверждаю».

Тогда Степанов послал жалобу китайскому императору.

А пока шли эти дела, команду трепала лихорадка и дизентерия. Климат был влажный, жаркий, непривычный и вредный для северян. Умерло еще несколько человек. Бенёвский поспешил отплыть из Макао. Сели на китайские джонки, добрались до Кантона, там уже ждали зафрахтованные французские корабли. Степанов остался в Макао.

Путешествие было трудным. Умер неутомимый бунтарь Иосаф Батурин. Мучила жара. Смола кипела в пазах. 16 марта корабли пришли на Иль-де-Франс, запаслись водой. Во французских владениях Бенёвский чувствовал себя в безопасности — Франция в те годы была с Россией в плохих отношениях. Бёнёвский встречался с французским губернатором, и тот рассказывал ему о Мадагаскаре.

Говоря об истории Мадагаскара, нельзя не вспомнить одну страницу ее — короткую, но столь необычную и романтичную, что даже современники читали ее как легенду.

В конце XVII века на Мадагаскаре стали появляться первые поселения, основанные пиратами. Одно из них было создано в заливе Диего-Хуарес капитаном Миссоном.

Родился Миссон в Провансе, в обеспеченной семье, и получил отличное по тем временам образование. В 16 лет Миссон поступил на флот, где вскоре дослужился до офицерского звания. В Генуе Миссон познакомился с молодым доминиканским монахом Ка-раччиоли. Молодые люди подружились. Через некоторое время после знакомства с Миссоном Караччиоли расстригся и поступил матросом на корабль «Победа», где служил лейтенант Миссон. Друзья решили никогда более не расставаться и посвятить жизнь освобождению людей от власти денег и богачей.

Тогда же у Миссона и Караччиоли рождается идея стать пиратами, ибо это было единственной возможностью получить свободу. Подходящие обстоятельства сложились во время боя с английским корсаром у Мартиники. Бой был настолько тяжел и продолжителен, что предсказать его исход было невозможно. Но, к счастью для французов, одно из ядер попало в пороховой погреб англичан, и вражеский корабль взлетел на воздух. К этому моменту из всех офицеров «Победы» в живых остался лишь Миссон. И как только корабль был приведен в порядок, он обратился к матросам с горячей речью, призывая их стать вольными пиратами.

...Социологи и историки не балуют вниманием пиратские сообщества (как и родственные им разбойничьи или казачьи вольницы), исследуя проблемы утопического социализма. А ведь пиратское общество, как ни жестоко и корыстно оно было, все-таки оставалось наиболее демократичным в то время сообществом, не признающим сословных различий и власти, рожденной богатством. И для уравнительных идей утопического социализма оно было хорошей почвой...

Вскоре пиратам встретился английский купеческий корабль, который после короткого боя был взят на абордаж. Дальнейшие события привели английского капитана Батлера в глубокое и искреннее изумление. В тот момент Миссону нужны были пища и ром, которого требовали матросы. Миссон взял с английского корабля ровно столько, сколько ему было необходимо, и не тронул остального груза, отчего растроганный капитан Бат-лер приказал команде выстроиться на шканцах и трижды крикнуть «ура!» в честь настоящих джентльменов господ Миссона и Караччиоли. Из этого не следует, что Миссон таким же образом отпускал на волю и остальные английские или голландские корабли. Он отбирал золото и другие товары и, необходимо отметить, был особенно беспощаден к тем судам, которые перевозили рабов из Африки.

На первом этапе крейсерства, у берегов Америки, Миссон вел себя в большинстве случаев, как и при первом столкновении, — пираты никого не убивали и не пытали, старались отбирать лишь те товары, которые были нужны для дальнейшего плава

58