Вокруг света 1974-03, страница 75

ремешком. После двух-трех таких же неудачных по пыток притих, тоскливо цвиркнул. Голова его повернулась к нам, холодно блеснул зрачок. Валентин не торопясь вложил в руку, на которой держал ястреба, полуощипанную тушку голубя. Переступив, ястреб встал на нее. Грозно сжались саблевидные черные когти.

— Чтобы не убежала, —- прокомментировал Валентин. — Не решил, будет есть или нет, но отпускать уже не хочет. Я недавно его привез из вологодских краев. Еще и не занимался с ним толком...

Темное мясо голубя неудержимо притягивало к себе ястреба, но он все еще держал голову прямо, недвижимо: в нем боролись голод, страх, гордость, злоба. На какой-то момент его привлекли мелькнувшие в темнеющем небе свиристели. Он так и подался вслед за ними, потом вдруг резко склонил голову набок и коротким, стремительным движением вырвал клок мяса. Еще, еще...

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнул Валентин. — Ястребы, они сговорчивы.е. Соколы, те, случается, умирают, так и не согласившись взять пищу у человека.

Валентин перекладывает голубиную тушку в правую руку, чуть-чуть отводит ее в сторону:

— Ну-ка попробуй перескочить. Смелее!

Ястреб медлит, ему страшно расстаться с перчаткой, которая вела себя дружелюбно. Голубь, однако, там, в другой руке, и ястреб не отрывает от него взгляда. Наконец лапы, прикрытые пестрыми перьями, шевельнулись — взмах крыльев, неловкий скачок, и ястреб снова рвет голубиную тушку.

— Поддается. Может, и получится из него охот-

Соколъник. С русской гравюры на меди XVII века.

ник, — вслух размышляет Валентин. — Впрочем, все может статься...

Валентин несет птицу обратно в сарай:

— На день, а то и на двд. ему достаточно, — заключает он. — Потом опять приеду. И так всю зиму. Кстати сказать, Филипп, с которым я затравил зайца, похож на него...

О Филиппе и зайце я уже слышал и довольно четко представляю себе, как все было. Заяц неожиданно вымахнул из кустов, крупный, тяжеловатый на ходу, солидный. Валентин тогда же окрестил его «профессором». Вот только шубка не шла ему, мешала стать совсем важным — недолинявшая, куцая, раздерганная: белая шерсть вперемешку с рыжей, не успевшей выпасть.

Филипп, серый тетеревятник, был раза в три меньше косого. Самец. Таких называют челигами: у хищных птиц они обычно намного слабее и меньше самок. Спустить Филиппа — значило подвергнуть его риску. Здесь было о чем поразмышлять, но сработал охотничий азарт. Привычное движение руки, одетой в кожаную перчатку, — кольца опутенок, охватывающих лапы, скользнули по должику, и вот уже ястреб рвется к добыче...

Заяц сразу оценил опасность, понял, что не уйти, и, когда Филипп готов был вцепиться в лохматую шубу, стремительно перевернулся на спину, поднял лапы. Птица, спасаясь от острых когтей, взмыла вверх; косой успел проскочить по направлению к лесу еще несколько метров, прежде чщ * ястреб снова повис над ним.

Заячья спина ушла из-под птицы в последнюю секунду: чуть не по самым перьям скользнули заячьи лапы, хищник едва успел отвернуть в сторону. Так повторялось несколько раз. До «леса оставалось совсем немного, но заяц, видно, не рассчитывал больше на свою ловкость и впрыгнул в первый попавшийся на пути куст. На его счастье, куст попался раскидистый, в нем было где затаиться. Ястреб сделал круг и сел тут же, на сухую вершинку.

Валентин застыл на месте. Что будет дальше? Ястреб не торопясь поджимает одну лапу. Точно так, когда спит^ Значит, устроился надолго, не собирается улетать. Неужели решил пересидеть зайца, дождаться, когда тот отважится поскакать дальше?

Больше часа стыла тишина над поляной. Заяц поверил ей. Беспечно выскочил из куста, словно ему никогда и ничто не угрожало. Ястреб не потерял ни секунды. Косой дернулся, но было поздно: одна из хищных лап уже впилась в него. Заячий вскрик прорезал осенний воздух. Челиг натужно махал крыльями, тянул вверх непосильную ношу. Поднять, конечно, не поднял, но не дал зайцу снова перевернуться на спину. У зайца вся надежда теперь была на лес, он протащил на себе ястреба еще метра четыре, но тот чувствовал присутствие хозяина, оно подстегивало его, и птица яростно цеплялась за добычу. Обреченно дыша, заяц повалился на бок...

— Я подбежал, не без труда освободил зайца от ястребиных когтей, сунул его в шалгач — сумка такая из лозы и кожи для живности. Ястреба повабил на перчатку, — дополняет Валентин на обратном пути к электричке свой прежний рассказ. — Мог бы Филипп справиться с зайцем в одиночку? Конечно. Он бы от него не отцепился. Сокол, тот своим жертвам ломает шеи. Клювом. У него на клюве специальный зубец. У ястреба зубца нет, но зато кровожаден. Сокол сытым никого не губнт. Ястреб никогда не пропустит случая задавить птицу. Даже друг друга не щадят. Этот же Филипп сожрал потом одного из самых хороших моих ястребов — Розово-

БИОГРАШ РЕМЕСЛА