Вокруг света 1974-03, страница 76

го. По оплошности я привязал их на шесте слишком близко друг к другу...

Что с тем зайцем сталось? — повторил Валентин мой вопрос. — Я принес его в деревню, показал всем. Потом посмотрел, что глаза у него остались целы, серьезных ран нет» и ночью выпустил в лес. ПонрарИлся мне «профессор» своим мужеством. Заслужил пощады. Кстати, птиц я тоже всегда выпускаю, если они после ястреба остаются живыми. Не могу добивать. Да и не в добыче дело...

Мы встречаемся с Валентином не впервые, и каждый раз я с наслаждением вслушиваюсь в музыку старинных речений. Помцы — от помыкать, ловить. Вабить, повабить — значит манить, приманивать к себе сокола или ястреба» приучать их возвращаться к охотнику и садиться на руку, одетую в кожаную перчатку, или на специальное вабило — обычно крыло птицы, на котором хищник получает мясо. Упоминавшиеся вскользь опутенки — это ремешки йз оленьей замши. К опутенкам прицепляют дол-жик — прочный ремень с утолщением, шляпкой на конце. К должику крепится шнур, или, если следовать старинной терминологии, вервь: она мешает птице улететь. К принадлежностям соколиного . и ястребиного наряда относятся также клобучок, нагрудник, нахвостник, обножи, сильца, колокольцы, вотолкн, ворволки. Помчи, опрометы, кутни, поножи, гвозди с сильями — это различные приспособления для ловли птиц. Самих соколов и ястребов по возрасту делят на гнездарей, слетков, молодиков, розмытов, дикомытов...

Несомненно русские н все-таки незнакомые слова, которых не найти даже у Даля, всплывают одно за другим. За ними целый мир, ныне полузабытый, высокое искусство красной, как говаривали пращуры, славной птичьей потехи. Валентин Михайлович Прн-кащиков — одни из немногих, а может, и последний ее поклонник в наших краях.

—* Отец у меня был ветеринарным врачом и ружейным охотником, — рассказывает Валентин. — От него я много узнал про животных. Птицами увлекся с детства. Сначала всяких птах ловил. Для. себя, для продажи. Лет с пятнадцати заинтересовался ястребами. Это у меня, видно, в крови. Если верить дядюшке, сокольником был наш пращур. Потом уже кто-то из его наследников, когда интерес к соколиной охоте стал пропадать, пошел в приказчики. Отсюда и фамилия наша...

Валентину лет тридцать с небольшим. Стройный. Красивые волосы, уложенные на Старинный манер. Есть в нем какое-то спокойное достоинство, некоторая горделивость, строгость. Родом он ленинградец, здесь вырос, окончил десятилетку. Работает много лет на одном месте — лаборантом в научно-производственном объединении «Пластполимер». Все свободное время отдает птицам, отпуск проводит только на Севере.

— Что мне на тех югах делать, — коротко поясняет он. — На Вологодчине деревенька есть такая — Тудозеро. Там меня теперь уже все знают...

Сокол, во всяком случае лучшие из соколов, — продолжает Валентин, — птица северная. В неволе НХ в полумраке держат на ледяных глыбах. Добывают н добывали прежде в основном на Севере, на берегах ледовитых морей. В документах можно прочесть о Канином Носе, Терской и Двинской сторр-на*, о Тиунском береге, о Печорском крае. ОттуДа больше всего да еще из Сибири их везли. В специальных коробах, обитых изнутри овчиной.

Историю соколиной охоты Валентин знает великолепно: дома у него целая библиотека. Среди прочего — несколько роскошно изданных еще в прошлом веке фолиантов с превосходными иллюстрациями.

74

Кое-что он показал, а потом и принес мне. И я на несколько вечеров погрузился в повествование о древнем промысле, где соседствует как будто бы несовместимое: азарт и выдержка, риск, мужество и расчет, наблюдательность, осторожность.

Откуда пошла на Руси соколиная охота, сказать трудно. Сокол был уже в личном гербе Рюрика, а соколиный двор держал Олег, воевода Игоря. Ловчих птиц можно увидеть на фресках Софийского собора в Киеве. Страстным сокольником рисуется в летописи Владимир Мономах: он стремится вникнуть во . все хлопоты соколиного двора, сам заботится о любимых своих соколах и ястребах.

В средние века в Москве и под Москвой, не считая частных птичьих охот, существовало два государевых сокольих двора — Семеновский и Коломенский. Зимой птиц содержали в светлицах, летом — в амбарах. .Поставляли голубей для кречетов и ястребов, конечно, крестьяне. На протяжении столетий они несли «голубиную» повинность. На территории нынешних Сокольников в Москве располагалась слобода, где жили кречетники, сокольники, ястребники, а также несколько помытчиковч и - зверовщиков со своим начальством.. Была при царском дворе и специальная должность сокольничьего: впервые она упоминается в документе, датированном 1613 годом. Выступал тогда в этой роли пращур Пушкина — думный дворянин Гаврила Григорьевич Пушкин.

Но расцвела птичья потеха в России при отце Петра I — Алексее Михайловиче. На царских кре-чатнях при нем содержалось до трех тысяч соколов. Сокольников своих Алексей Михайлович знал до подноготной. Отправляясь в поездки, царь регулярно слал сокольничьему Афанасию Ивановичу Ма-тюшкину письма. Сохранилось двадцать пят» - таких писем. Царь постоянно напоминает в них Матюш-кину, чтобы «робят», то бишь сокольников, держал в руках и чтобы они были «вежливы», «меж себя в дружбе», чтобы «раздору не было никакого». Благодаря этим письмам дошли до нас имена многих сокольников — Паршутка, Михейка, Левка, Митрош-ка, Корчмин, Шатилов, Марк...

Все, что было связано с сокольей охотой, окружалось некоторой таинственностью. Посторонним проникнуть в царские кречатни было немыслимо. Знатный чужестранец, барон из Австрии, полгода Добивался возможности увидеть и нарисовать царских кречетов. Птиц показали, но в специальной избе. Их принесли шесть сокольников в ярких дорогих кафтанах. Птицы тоже были в новых клобучках из великолепной ткани с длинными золотыми веревочками на правых берцах. У лучшего из соколов — белого цвета с крапивами — на правом 6epge красовалось золотое кольцо с рубинами. Чужестранец поинтересовался, где водятся кречеты. Ответ был:

— В областях великого государя.

Церемония пожалования рядового сокольника в начальные была замысловатой и торжественной. Она расписана в старинном документе «Урядник сокольничьего пути», составленном при Алексее Михайловиче..

Открывался «Урядник» красноречивым гимном соколиной охоте. «Безмерно славна и хвальна кре-чатья добыча, — восклицал его составитель. — Красносмотрителен и радостен высокова сокола полет. Премудра же соколья добыча и лет».

В древности ловчих птиц, конечно, приручали не ради забавы: они помогали добывать пропитание и часто оказывались надежнее силков или лука. При Алексее Михайловиче соколиная охота все еще считалась добычливой, но уже тогда ее ценили прежде всего как зрелище. Ведь сокол своего рода

■