Вокруг света 1974-04, страница 44

судорожно напряженных руках пикадора, из-под мышки, все выше и выше выползая сзади.

Бык ударил рогами в бок лошади. Она тяжело скакнула вбок и прижалась к забору, дрожа всем телом и прядая ушами. Лошадь не видела быка, так как ее правый глаз был закрыт черной повязкой. Наверное, не один уже бой переживала она, но для нее оставалось загадкой, за что ей так достается на арене.

— В руках этого всадника жизнь и смерть матадора, — донесся до меня голос мужчины с передней скамьи.

— Неужели даже так?

— Если пикадор не измотает быка, мало выпустит из него крови, матадору наверняка конец.

Бык, устав бодать лошадь, неожиданно подогнул ноги и' улегся у нее под брюхом. Морда его грустно покоилась на песке.

Пикадор отъехал в безопасное место На быка набросились торос и подняли его. Кровь, словно алая попона, покрывала его спину и бока, поблескивала на солнце.

Мимо меня цепочкой пробежали японки. Еще перед началом боя я подивился их организованности. Передняя несла в поднятой руке флажок, и все семенили за ней, как гуси. Она и теперь, зажав рот и нос ладонью, бежала, держа в правой руке флажок. Потом я узнал, что им удалось добежать только до коньячного бара: после них официантам пришлось затевать большую уборку.

Между т^м разъяренный бык кругами понесся по арене. Торос брызнули от него в разные стороны. Один со скоростью спринтера пересек арену, хотя бык заинтересовался его коллегами, перекинулся через забор и уПал обессиленный ✓ в безопасном холодке под хохот и веселый рев публики. Тобало Варгас стоял посреди арены — животное не обращало на него ни малейшего внимания — и с веселым любопытством наблюдал, как бык разгоняет его помощников. Оставшись один, он распустил плащ и провел бешено мчащегося противника вплотную мимо себя. Правый рог зацепил отворот камзола и вырвал клок богато расшитой ткани. Плащ протащился по спине быка и сразу потемнел от крови.

Тобало Варгас снова стал в позицию, но тяжелый плащ вдруг выпал из его рук. Со всех сторон к центру арены устремились торос, чтобы отвлечь быка. Увы, тот не замечал их. Он понесся за

матадором, который, достигнув забора, прижался к нему спиной, как раз под нами, и поднял вверх руки с тонкими плоскими запястьями.

— Черт возьми! У него слабые руки, — проворчал сидевший впереди знаток корриды.

Варгас исчез из нашего поля зрения, мы видели только двигающиеся вправо и влево руки. У него остался единственный шанс — попасть между рогами быка. Над трибунами повисла могильная тишина. Бык всей своей массой врезался в з^бор, затрещали доски, одна сломалась, и на нашу сторону вышел белый, с коричневой подпалиной вокруг острия рог.

Солнечная сторона цирка, с которой все было отлично видно, взревела. Толстая сеньора, вскочив со своего места, навалилась на меня, пытаясь разглядеть, что происходит по ту сторону забора.

— Он живой! — завопила она. — Он улыбается!

Все повскакали. Тобало Варгас умудрился-таки оказаться между рогами.

Накрепко прижатый лбом быка к забору, бледный, он улыбался и похлопывал быка по шее. По лицу его градом катился пот.

— Оле!.. — ревел амфитеатр.

— Ха! Ха! — кричали, словно щелкая бичом, прыгающие вокруг животного торос.

Один из торос дернул быка за хвост. Бык выдрал завязший рог, проворно повернулся и, мимоходом свалив Тобало Варгаса, припустился за нахалом.

Тобало Варгас выскочил на арену, подобрал плащ и отвлек быка на себя. Несколько веро-ник прошли у него блестяще, вызвав аплодисменты и крики публики. У животного тяжело ходили бока, оно двигалось все медленнее и наконец совсем остановилось. Варгас плащом позвал его, но бык утратил ко всему интерес.

— Ха! Ха! — закричал матадор, танцующим шагом подходя к быку все ближе и. ближе.

Оь приблизился вплотную к его морде, но и к этому бык остался равнодушен. Тогда Варгас, зайдя сбоку, протащил по его морде и рогам пропитанный кровью плащ. Запах крови вывел быка из себя. Внезапным броском он сшиб матадора и неистово запрыгал на прямых, сведенных вместе ногах. Из-под копыт в стороны летел золотистый песок арены. Тобало Варгас лежал, защищая руками голову.

Несколько раз бык прыгнул, прямо на него, но копыта соскользнули с упругого тела матадора.

Вдруг бык перестал крутиться и суетливо замотал головой,, стараясь всадить в матадора рог. Тобало Варгас перевернулся на спину и теперь руками и ногами отталкивал морду быка. Было ясно, что его сопротивление долго продолжаться не могло. Так и произошло. Бык все же подцепил матадора длинными, как вилы, рогами и перекинул через себя. Тобало Варгас упал на пе-,сок и несколько раз перевернулся. Одна туфля с большой медной пряжкой сорвалась с ноги и упала в отдалении. Пряжка нестерпимо блестела. Видно было, что ее очень тщательно начистили перед корридой.

Пока бык близоруко тыкался в разные стороны, потеряв врага, матадор вскочил на ноги и подобрал плащ. Левая рука его висела как плеть. Орудуя одной правой, он проделал несколько приемов. Хотя даже следа не осталось от его былой грациозности, и он неуклюже, сгорбившись и расставив ноги, как дровосек, стоял на арене, публика аплодировала каждому движению своего любимца. Пятнадцать минут прошло с начала боя. За это время Тобало Варгас своей безумной и какой-то веселой отвагой покорил мадридцев. Он сделал все, что от него требовалось.

Чаще всего матадоры лишь имитируют риск. Тобало Варгас был честен в каждом движении. Вся коррида для него, начиная с первых секунд, заключалась в балансировании на грани жизни и смерти. Один знаменитый испанский матадор не покидает арены, пока бык не распорет на его груди камзол. Я видел его бой по телевидению: он действовал, как счетно-решающее устройство, безошибочно, но и бездушно. Публика аплодирует ему, но сдержанно. Тобало Варгас со своей эмоциональностью и риском был куда милее мадридской толпе. На его месте маститый матадор никогда не отважился бы на бой с таким порывистым и неожиданным быком. Впрочем, у Тобало Варгаса не было выбора. К счастью, пока он вышел победителем. Теперь ему осталось последнее — убить быка.

Тобало Варгас скинул оставшуюся на ноге туфлю и в чулках побежал вдоль забора, улыбаясь и приветствуя правой рукой зрителей. Когда он пробегал мимо нас, было отчетливо видно его посеревшее лицо с ввалившимися щеками, на котором улыбка ско