Вокруг света 1974-06, страница 47

Парень обернулся к девушке:

— Арлена, я был на его стороне?

Она хихикнула. Возможно, это ему только показалось.

— Откуда я могу знать? Ведь мы...

Она не закончила фразы, но Сэнтин все понял: они обнимались, или как там это сегодня называется у молодежи. А теперь ему, Сэнтину, предстояло сполна расплатиться за их игры.

В конце концов, это разозлило его, вызвав странный вид гнева — гнева вне его, отделенного от него гнева. Потому что теперь и навсегда все это не имело для него уже никакого значения — ведь он умирал.

Странно, но одновременно он почувствовал и своего рода удовлетворение. Мстительно, подчеркивая каждое слово, он заключил:

— Вы ехали против движения. Значит, во всем виноваты вы. \

Парень слушал его, не спуская глаз со своей спутницы.

— Что они со мной сделают?— спросил он ее. — Я имею в вйду полицию. Что они сделают со мной?

— Откуда мне знать? — отрезала она. От ее спокойствия почти ничего не осталось — видимо, шок уже проходил. Теперь она казалась напуганной, растерявшейся девчонкой.

— Даже если я ехал против движения, — бросил парень, — это был только несчастный случай. Понимаешь? Я не хотел его убивать.

— Это правда.

— О таких случаях пишут в газетах. Как правило, водителя не судят слишком строго и часто ограничиваются только большим штрафом. Но мой папа заплатит. А если даже меня посадят, то ненадолго, правда? Как ты думаешь, на сколько? На месяц?

— Может, и на два. Это было бы не так плохо.

Сэнтин прислушивался к их разговору, и гнев нарастал в нем с новой силой. Может, и на три, захотелось ему добавить. Страховая компания заплатит, а убийце это почти ничего не будет стоить. Всего каких-то девяносто дней тюрьмы за убийство человека.

— Но есть еще кое-что, — вдруг проговорил парень.

— Что?

— Скажут, что это был несчастный случай. Возможно, даже по моей вине. Частично, по

крайней мере. И так скажут, если этот человек не проронит ни слова.

— О чем?

— О том, кто переключил свет, а кто — нет. И кто по чьей стороне ехал. Естественно, он ничего не скажет, если умрет.

— Это правда, — что-то новое зазвучало вдруг в голосе девушки: поощрение.

— Поэтому он должен умереть. Соображаешь, Арлена?

— Он говорит, что умирает...

— Да, но он не может знать этого наверняка. И мы тоже не можем. Но он должен умереть. Это просто необходимо! — вдруг закончил он пискляво, почти на грани истерии.

Сэнтин заметил, как девушка схватила парня за плечо и с ужасом посмотрела ему в глаза.

— И еще, — парень говорил быстро, не переводя дыхания, — папа объяснял мне, как обстоят дела со страховкой. Увечье стоит больше, чем смерть. Калекам выплачивают огромные деньги. Не знаю, хватит ли нашей страховки. Если этот человек не умрет и останется навсегда инвалидом, нам

Рисунки В. КОЛТУНОВА

это может обойтись в огромную кучу денег — большую, чем вся сумма нашей страховки. О боже, что тогда отец сделает со мной!

Теперь девушка испугалась не на шутку.

— Но он же умрет, — прошептала она вдруг охрипшим голосом.

— Откуда мы можем знать это, Арлена? Откуда?

Сэнтин уже не ощущал боли. Только бешенство. Они не думали о его спасении — они желали его смерти. Двое эгоистов, подлых эгоистов, как и все вокруг. Но еще и настолько жестоких, чтобы говорить об этом при нем.

Вдруг парень присел, и луч света начал медленно ощупывать лицо Сэнтина. Он зажмурил глаза, но все-таки сначалг успел рассмотреть лицо парня. Молодой. Такой же молодой, как и девушка. Но не такой твердый, как она. В его глазах была паника. И он тоже был ранен: на левой стороне головы содрана кожа, в волосах запеклась кровь.

45