Вокруг света 1974-06, страница 59

Вокруг света 1974-06, страница 59

было. Как можно методично перебрать эту огромную горную массу? Даже если бы я двигался по плоской поверхности, это было бы непросто, но мне приходилось все время кру тить головой, смотреть вверх, вниз, вправо, влево...

Вечером мы склонились над картой. Посте пенно она становилась все более знакомой. Ока-залось, что обломки корабля могут быть на разной высоте, в грудах обвалившихся камней, и нам предстояло обшарить по очереди все закоулки.

По дну бухты расплылись пятна ржавчины — следы разъеденного металла. Они напомнили мне об отчете одного рэкмена, который не смог добраться до «огромного количества монет, недосягаемых из-за груды железа». Уже наши предшественники жаловались на тяготы подводного труда.

Водолаз, подвешенный в машине Ирвина на глубине 20 метров (что кажется мне весьма сомнительным), должен был за несколько минут добраться до обломков. Если вода была прозрачной, он мог в лучшем случае собрать все, что было у него в поле зрения, но разгребать песок или пробиваться сквозь гальку ему было не по силам. Мне казалось поэтому, что следует уйти с мелководья и работать в тех местах, куда рэкмены XVIII века не могли про-никнуть.

Остальные члены экспедиции вежливо согласились со мной, но остались при своем мнении. В самом деле, они ежедневно находили золотые и серебряные монеты там, где я еще ничего не нашел...

Идея все же не оставляла меня. День за днем мы с Андре ворочали каменные глыбы, расчищая проход. В результате были найдены... три поврежденные серебряные монеты. Постепенно я дошел до расщелины на дне одной из впадин. Согласно моей теории, именно здесь я должен был обнаружить основную часть слитков и монет. Но улов* опять был очень скудный: два гнутых серебряных талера.

Как-то вечером я сидел дома над картой и размышлял над тем, что вызвало такой большой разбррс наших находок: пушек, ядер, монет и обломков. Почему одни здесь, а другие там? Неожиданно я понял свою ошибку. Ну конечно же! «Вендела» наскочила на уединенную скалу в юго-восточной части бухты. * Потом волны отбросили корабль назад, и во второй раз он налетел на скалы в северной части, где и развалился. Естественно, монеты должны были рассеяться по всему дну. Они вываливались через разбитый корпус корабля. Тем не менее основной груз затонул возле северных скал. По всей видимости, судно разломилось на две части, одну из них выбросило на камни, другую же волны протащили вдоль берега. Поиск следовало продолжить там.

Решение принято. Мы с Морисом приступили к расчистке дна в огромном подводном гроте. И действительно, с первых же дней мы стали находить по две, четыре, а иногда и восемь золотых монет, преимущественно голландских и датских. Серебряные монеты, лежавшие в мешках, слиплись, морская вода сцементировала их, а штормы разбросали эти комья по бухте.

День за днем мы рылись в расщелинах, пробираясь ползком в кромешной темноте. К вечеру мы падали с ног от усталости. Не было сил даже на разговоры.

VIA EST VITA

ПОРОГА-ЭТО ЖИЗНЬ

Шли недели. Постепенно становилось ясным, что из части корабля, которую унесло вдоль берега, вывалилось значительно больше монет, чем мы считали вначале. В расщелинах у самого берега Луи обнаружил несколько гвоздей, а ниже — еще одну пушку. Дно вокруг было просто усыпано серебряными монетами. Я никогда не видел ничего подобного...

270 хорошо сохранившихся монет образовали восхитительную выставку портретов европейских монархов. В нашей коллекции были также золотые голландские дукаты с изображениями всадников, маршалов в мундирах, монеты с вензелями датских королей и правителей герцогства Брауншвейг-Люнебург. Это разнообразие и составляло главную ценность находки. Мы знали, что корабли Датской Ост-Индской компании экспортировали серебро и мануфактуру, и хотя из документов было известно общее* количество монет, тем не менее их происхождение нигде не упоминалось.

Богатая коллекция золотых монет охватывала период с 1609 по 1737 год (время кораблекрушения). Были и более ранние, без дат, с изображением Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской. Мне лично больше всего нравился датский дукат, на котором с одной стороны была изображена крепость Кристианборг в Западной Африке. Она олицетворяла далекие рискованные предприятия, подобные тем, что в конце концов привели на Фетлар нас самих.

Как и в случае с «Хироной» в 1968—1969 годах, мы составили тщательный реестр найденного и положили монеты до поры до времени в сейф местного банка. Реестр предназначался для главного инвентаризатора находок (есть и такая должность в британском министерстве торговли), который обязан был распорядиться ими. Опыт показал, что скрупулезная честность в подобного рода делах вызывала у непосвященных два типа реакции: либо недоверие, либо заговорщицкое подмигивание, сопровождаемое комментарием типа: «Ну да, конечно... Для себя лично вы ведь тоже кое-что оставили, а? На память...»

Как объяснить, что между грабежом и нашей работой дистанция огромного размера? Видимо, только рассказывая о ней как можно большему нислу людей. Кто знает, может, и кое-кого из них привлечет каторжный труд под водой, вознаграждаемый в случае удачи самой приятной вещью на свете — открытием.

Перевели с английского Е. РАВЕН и В. ТАУБ

57