Вокруг света 1974-07, страница 24

...Жизнь в индейских деревнях в Андах скучна и монотонна, но раз в году наступает праздник, длящийся целый день.

них сил борюсь с течением. Кажется, что сердце вот-вот разорвется. Каменистая отмель на противоположном берегу уже на две трети позади, остается каких-нибудь двести метров, где еще можно выбраться из водяной ловушки. Наконец под ногами твердое дно. Обессиленный, дрожа от холода, я буквально рухнул на берег, даже не сняв рюкзак.

Скалы, где я входил в воду, кажутся невероятно далеко, и одна мысль, что предстоит вернуться туда, нагоняет уныние.

К счастью, второй заплыв без груза дался мне немного легче. Теперь нужно пересечь Ма

раньон в третий раз. Рюкзак кажется еще тяжелее, но сейчас главное — не думать об этом. Вхожу в воду, стараясь удержаться на ногах. Боль в одеревеневших мышцах почти парализует меня. Но я продолжаю плыть. Отмель постепенно приближается, а дна все еще нет. Собираю последние силы и делаю рывок вперед. Увы, проклятое течение никак не хочет выпустить меня из своих цепких объятий. Руки и ноги не слушаются, рюкзак тянет вниз. Чувствую, что тону. Лихорадочно пытаюсь освободиться от рюкзака Пусть я потеряю все, но только не

жизнь. И тут происходит чудо. Передо мной небольшое дерево, склонившееся над рекой. Отчаянно подпрыгиваю и хватаюсь за ствол. Ура, я спасен! Смеясь и плача, с рюкзаком за спиной, совершенно голый, я карабкаюсь по почти отвесной скалистой стене, высокой, как башня.

На следующий день я вышел к селению индейцев...

Позднее меня спрашивали: неужели желание помериться силами с природой оправдывает риск подобного путешествия? Может быть, у меня были какие-то дополнительные «меркантильные» соображения? Не буду кривить душой: были. Я хотел ближе познакомиться с теми, кто населяет затерянный мир.

Вся жизнь индейца в Кордильерах состоит из одной только работы, тяжелой, изнурительной работы. На крошечных полях, словно полки, приткнувшихся к склонам гор, он сеет пшеницу, лучше которой я никогда не видел, и маис, из которого, между прочим, варят чичу, по вкусу напоминающую пиво, выращивает сладкий картофель. Причем сельскохозяйственная техника, имеющаяся в его распоряжении, ограничивается примитивным плугом из двух заостренных деревянных палок. Еду обычно готовят в обожженных горшках, а тарелками служат выдолбленные тыквы. Магазинов в маленьких деревнях, как правило, нет, но разноцветные флажки на домах указывают, что вы можете там купить: красный означает чичу, зеленый — коку, белый — хлеб или поджаренный маис.

В первый раз, когда река Мараньон выбросила нас с Аллегри на камни, вымокшие и усталые, мы карабкались по скалистому склону, пока не наткнулись на одинокий дом. В нем оказались две женщины, две сестры с пятью детьми. Должно быть, у нас был такой несчастный вид, что они, ни о чем не спрашивая, сразу же разожгли очаг й стали варить нам горячую похлебку. При этом они горестно качали головами и восклицали: «Если бы вас видели ваши мамы, они бы заплакали!» Потом пришел муж одной из сестер, и вся семья оказалась в сборе. Хижина с соломенной крышей, в которой нас приютили, была типична для этих мест и состояла из одной длинной комнаты без

22