Вокруг света 1974-10, страница 71

вянных изб... Речь то идет о сохранении культуры нашей, северной.

Бегут навстречу пологие берега, уходящие синью холмов к гсГризонту. Снова уже стала рек я- за песчаным изгибом скрылся еще отин из ее р\^:кавов Юг. Идем по Сухоне.

Великий Устюг открылся неожиданно и весь сразу. На плавной дуге берега стояли одна к другой церкви. Плыли их белоснежные стены в сип^м утреннем небе, плыли зеленые купола...

Деревянная лестница вывела нас на набережную, на зеленые, жаркие в тот день улицы города. От двухэтажных крепких купеческих домов веяло жизнью неторопливой, оседлой. Не спеша ехти по на бережной велосипедисты, женщины на мостках полоскали белье, на бетонных плитах загорали мальчишки, а высоко в небе, на куполе церкви, под самыми крестами, работал маляр Буксир тащил по реке плот, у переправы стояли грузовики с сеном, углем, тюками. Казалось, устюжане живут только заботами своего уютного городка и т'м несвойственно торопиться, мечтать о дорогах.

Однако именно из Великого Устюга, города, лежащего на самых что ни есть сухопутных широтах, но на пути к Белому морю, к землям Печоры и Сибири, вышли такие землепроходцы и мореплаватели, как Михайло Неводчиков, участник экспедиции Бе

ринга, Ерофей Хабаров, Семен Дежнев... Синяя лента Сухоны уходила к горизонту, и где-то там лежали земли, которые надо было открывать. До сих пор река вызывает желание двигаться, плыть вместе с ней...

Великоустюжское речное училище стояло недалеко от набережной. Мы бродили по гулким, по-летнему пустынным коридорам, заглядывали в мастерские, лаборатории, рассматривали макеты кораблей. Похоже, во всем училище оставался лишь директор, Симон Федорович Латынцев. Стол его был завален бумагами, и он, показав на них рукой, сказал:

— Все заявления о приеме. А будущие судоводители сейчас в плавании На практике.

От Латынцева мы узнали, что училище существует с 1920 года и не пересчитать, сколько устюжан плавают капитанами на Северной Двине и других наших реках...

Дневная жара разразилась грозой. Небо было черное, тяжелое. Но вдруг проблеснуло солнце, высветило белую дугу церквей, огромную фигуру Дежнева на постаменте. Снова синей и звучной стала река.

В тот юд весна была ранняя, и Сухона обмелела раньше обычного Волей-неволей наше путешествие должно было кончиться в Великом Устюге. В тот самый день, когда над горизонтом встала первая — за весь наш долгий путь — звезда.