Вокруг света 1974-12, страница 58

Не только причастностью к истории французской королевской династии славится городок Сен-Жан-де-Люз. Он попал и в список городов, которые дали миру великих композиторов. В этом доме, например, родился Морис Равель...

ритцеа дебакатуа» («в блаид, то есть пелоту, играть запрещается»). Этот запрет восходит ко временам расцвета национальной игры. Цель его заключалась в сохранении традиций «ребо» — древней и очень сложной игры, требовавшей немалой проворности и силы, по правилам которой игроки перекидывались мячом, а не швыряли его в стенку, как того требует «блаид».

В пелоту играют на любой открытой площадке, на любом квадратном пятачке утрамбованной или покрытой цементом земли. Размеры площадок могут быть различными, но одна из сторон точь-в-точь по длине стены — «фронтона».

Пелотари, игроки в пелоту, одетые в черное и подпоясанные цветными поясами, — подлинные национальные герои басков. Кисти рук — мозолистые, натруженные, ибо больше всего ценится тот пелотари, который

играет «а main пые» — «голой рукой». Впрочем, мяч после отскока летит с огромной силой, и большинство игроков стараются смягчить удар кожаной перчаткой. А с 1857 года стали применять «шистеру» — изобретение Гантчики Харотча из Сен-Пе-сюр-Нивель, — нечто вроде продолговатого желоба, сплетенного из ивовых прутьев. По словам люзьенца Шимона Харана, многократного чемпиона мира по игре в пелоту «голой рукой», в размерах «шистеры» всегда задавали тон чемпионы: чувствуя, что силы у них убавляется, они стремились компенсировать физическую слабость за счет увеличения длины перчатки, что умножает силу броска. Однако здесь есть ограничение: «шисте-ра» не должна превышать расстояния от кисти опущенной руки игрока до земли.

По общему мнению, пелота никогда не исчезнет из жизни басков, но классический вариант игры все более вытесняется ее разновидностью — «сеста-пун-той»: в нее играют большой «ши-стерой», стена обязательно слева, а мячик — цельнолитой, из резины. «Сеста-пунта» более живописна, чем пелота, и ценится главным образом иностранцами. (Кстати, «иностранцем» в Сен-

Почти в каждом квартале есть свой кабачок. Некоторые побольше, как «Бар Кита», некоторые совсем маленькие, как это бистро «У Педро». Здесь можно отдохнуть после работы и можно скоротать длинные вечера мертвого зимнего сезона за старинной и весьма сложной карточной игрой «мусс», пришедшей в Лабурд из Испании.

Жан-де-Люзе считается любой пришлый, даже житель Байонны, не говоря уже об обитателях Бордо и Парижа.)

...КАК СТАЛИ МОРЯКАМИ...

«История с неопровержимой ясностью доказывает, что приблизительно во времена позднего средневековья, и уж по крайней мере в эпоху Возрождения, баскский народ начал покидать родные места», — рассказывал мне каноник Нарбэц из епископства Байонны, заканчивающий труд по истории Наварры «Утро басков».

Как могла прийти к баскам эта идея? Прежде всего они «откры ли» для себя море, поняли, что оно может стать пособником бегства. Долгое время этот пастушеский народ почти не имел

56