Вокруг света 1975-02, страница 48

кого строительства; его подпись стоит под проектами самих ответственных сооружений в сейсмически опасных районах — зданий, мостов, плотин. Но скала ведь не творение рук человека.

— Вы, конечно, понимаете всю ответственность, которую берете на себя. Вероятно, вам нужно подумать?

Следующее, последнее заседание председатель Госстроя СССР назначил на утро.

— Итак, вы настаиваете на своем решении?

— Да, скалу взрывать не следует: она неопасна.

— Необходимо письменное заключение. Сколько на это потребуется дней?

Кириак Самсонович протянул председателю конверт с заключением. В нем был труд одной бессонной ночи и вывод теории, которую он начал создавать еще студентом. Взрыв был отменен.

А вскоре после этого, в 1.970 году, в Боржоми произошло сильное, восьмибалльное землетрясение. К. С. Завриев выехал к своей «подопечной». Как он и предсказал, скала стояла прочно, даже старые трещины не стали шире.

«ВОКРУГ одни БРОНТОЗАВРЫ...»

Начало века. Тбилиси: глинобитные дворики, пузатые купеческие особняки, которые сохранились до наших дней разве что на полотнах Пиросмани. И Санкт-Петербург: высокие дома, дворцовые * ансамбли, огромные мосты, соединившие берега полноводной реки. Что должен чувствовать юноша, приехавший с Кавказа в город на Неве, чтобы стать строителем, инженером? Восторг, восхищение перед бессмертными творениями зодчих? Боль за родной город, где подземные силы заставляют дома прижиматься к земле? Да, пожалуй. Желание строить как лучшие мастера? Вряд ли. Нет.

«Все подвергай сомнению». Если бы этот принцип не выдвинули древние философы, его бы предложили современные инженеры.

У студента Петербургского института путей сообщения были руки рабочего, голова инженера и глаз художника. Студентом четвертого курса он уже работал на строительстве Дворцового моста и делал не учебные, а заказные проекты. Он пытался рассчитать новые конструкции, старые не удовлетворяли его эстетическому чувству: все эти здания, дворцы,

мосты, которыми восхищался мир, казались ему недостаточно легкими, изящными. И он решил проверить видимую гармонию сооружений алгеброй строительной механики.

Дерзкая идея: архитектура — древнее искусство, инженеры в начале века умели великолепно строить. Но Завриев поставил под сомнение не их способности, а сами методы расчета, на которых покоилась вся мировая строительная практика.

Тогда господствовал метод допускаемых напряжений. Истинных напряжений, которые вызывает нагрузка, получить по нему было нельзя: рассчитанные по этому методу конструкции работали, как говорится, в четверть силы и получались массивными. Завриев прикинул: миллионы тонн камня, дерева и металла укладывались, по сути дела, напрасно! Настоящие могилы для строительных материалов. «Бронтозавры, вокруг одни бронтозавры», — говорил он, проделывая расчеты.

В таком положении повинен был и невысокий уровень строительной механики. Однако главная причина была в другом: фирмам выгодно было расходовать лишний материал — это увеличивало их доходы. И проектировщики тоже могли спать спокойно: они создавали надежные, хотя и тяжелые, конструкции. Но сравнивать было не с чем — лучших тогда в мировой практике не существовало.

Завриев предложил нечто новое: посмотреть, на что способна конструкция, если довести ее до разрушения. А уж потом вполне сознательно дать сооружению запас прочности. Он создал новый метод расчета — по разрушающим нагрузкам. Рассчитанные по-ново-му, сооружения становились легкими, изящными, рациональными.

Сегодня это азы строительной науки. А в 1913 году профессор, впоследствии академик С. П. Тимошенко, прочитавший записки своего студента, увидел в них начало революции в методах расчетов. Взволнованный вошел он в кабинет ректора господина Янковского и потребовал доложить студенческую работу на ученом совете.

— Но, господин Тимошенко, вам же известно: студентам строжайше запрещено выступать перед профессорами! Достаточно и того, что они пытаются поучать нас на своих сходках.

Ректор был непреклонен, и профессор решился на хитрость.

— Приглашаю вас, господа, присутствовать завтра на экзамене...

Коллеги, сидевшие в кабинете ректора, поклонились.

А на следующее утро состоялся сам^й странный в истории института экзамен. На нем отвечал лишь один студент, Завриев. И, странное дело, попался ему как раз тот самый вопрос, который он осветил в записке. Тимошенко и его коллеги засыпали Завриева вопросами. Потом было обсуждение. Фактически это был не экзамен — доклад. А вскоре статью Завриева опубликовали в научном журнале. И появилась она не в плохой компании: в том же номере был напечатан труд самого Тимошенко и статья Н. А. Рынина, энтузиаста межпланетных полетов.

Известно, как важен в науке первый шаг. У Завриева он был удачным, даже чересчур: первая серьезная публикация еще на студенческой скамье, золотая медаль по окончании института, поощрительная командировка в Германию (которая не состоялась из-за войны), наконец, предложение остаться при кафедре — его он принял. Казалось, что впереди обеспеченная жизнь, профессорская карьера. Однако ни преподавание, ни «чистая» наука Завриева не привлекали. Он знал: созданный им метод — это рычаг, которым можно перевернуть всю строительную практику. Но в царской России между наукой и строительством зияла пропасть. К тому же «нет пророка в своем отечестве»: строительные фирмы ориентировались на Запад.

Завриев покинул институт; он строит мосты в Бессарабии, затем возвращается в родной Тбилиси. Теперь он практик: восстанавливает мосты, заводы. Так что же, забыты юношеские мечты? С грустью смотрит он на родные кавказские земли: каждый клочок здесь дорог, способен дать большие урожаи, а люди застраивают Кавказ низкими, приземистыми домами. «Живем как на шкуре беспокойного зверя», — думает Завриев.

В 1920 году он пережил землетрясение в Гори. Если бы только знать те силы, что вызывают трясение земли, тогда дома можно было бы рассчитывать на подземный удар! Если бы, если бы...

Завриев обращается к мировому опыту землетрясений. Перед ним встает один из сложнейших вопросов, который издавна волнует человечество.

СТРОИТЬ ВСЕ РАВНО НАДО

На Земле нет мест, абсолютно неуязвимых для подземной стихии. Так, летопись сообщает, что 1 ок

46