Вокруг света 1975-02, страница 55

«Километров пятнадцать не долетая до места назначения,—сообщил командир Ан-2, — обнаружили на Удыгине человека, подававшего руками знаки о помощи. Мы сразу узнали Тиманчика. Рядом были видны волокуши, и, как нам показалось, на них лежал человек. Затем Тиманчик впрягся в волокуши, стал тянуть их дальше, все время падая, видимо, он хотел этим сказать, как трудно ему передвигаться. Мы сбросили аварийный груз и вымпел с запиской. В ней предупредили, что при наличии погоды утром будем, сообщим о выходе спасательной группы».

Это сообщение было для нас наградой. Трудно было что-то сразу решить. Однако не было сомнения, что и Степан жив, мертвого Тиманчик никуда бы его не поволок. Но он, видимо, в тяжелом состоянии.

— Предупредите экипаж Ли-2, пусть отдыхает, через пару часов летим на Удское, — сказал я Плоткину. — Проконсультируйтесь с врачами, что нужно при данной ситуации сбросить потерпевшим. Все остальное решим в Удском.

Сам я иду домой обедать. И, хотя еще далеко до конца, еще много трудностей впереди, все же верю, что все кончится хорошо и мы снова с Тиманчиком пойдем одной тропою. Уж теперь-то он выпутается из беды. Ему важно было стать на землю ногами, а дальше он не сдастся...

Хозяйка встретила меня в передней, настороженная, вопрошающая.

— Живы, по вас вижу, живы! — вскрикнула она.

— Да, Евдокия Мироновна, живы, а самолет сгорел.

— Бог с ним, с самолетом, — неожиданно согласилась она, — живы бы были люди. Вот уж насмотрелись-то смерти в глаза, голубчики мои, — и она на радостях заплакала.

И вот мы снова в воздухе. Ложимся курсом на Удское. Теперь самолет кажется быстрокрылой птицей, несущейся высоко над землею. Вместе с облегчением пришла неодолимая усталость. Гул моторов убаюкивает. Я быстро засыпаю...

В шоселке Удском домов немного, заселены они плотно, до отказа. Геодезическая партия размещается в старой, заброшенной бане. Мы не воспользовались гостеприимством хозяев, поставили па-

Рисунки Г. ФИЛИППОВСКОГО

латку, разожгли печь и чувствовали себя великолепно, хотя температура воздуха была низкая.

В Удском от экипажа Ан-2 мы услышали устный пересказ того, что сообщалось в радиограмме, и ничего больше. Нарты с радистом вышли к месту аварии два часа назад. Утром мы летим к Тиман-чику. Теперь у него есть палатка, печка, продукты, сбросим медикаменты и письменный совет врача. И попросим его как-нибудь сообщить нам, в каком состоянии Степан.

Вот и закончился день. Теперь дождаться бы утра...

Утром выхожу из палатки. Ничего не узнать: ни старой бани, ни поселка, ни пней — все со снежными надстроями, в праздничном наряде, в блеске раннего утра. Внезапный гул мотора будит поселок. Залаяли собаки, заскрипели промерзшие двери в избах, послышался стук топоров. «Утро, утро, утро», — вестит какая-то пичуга...

Короткий завтрак — и мы на антоновской машине снова в воздухе.

Время тянется страшно медленно. Я не отрываю взгляда от наплывающего на нас горизонта. Минуем устье Шевли. Слева, вдали, обозначилось ледяными пятнами озеро Лилимун. И наконец, в си

неве лесов блеснул знакомыми извилинами Удыгин.

Забираем вправо, идем над рекою. Еще несколько минут — и мы увидим дымок. Тиманчик, наверное, с вечера наготовил сушняка для костра и сейчас, услышав гул моторов, запалит его...

Идем низко над лесом. Исходят минуты. Глаза устают. Дымка не видно. Пилот смотрит на меня вопросительно.

— Тиманчик, наверное, намаялся за эти дни, проснуться не может, — совпал я скорее не ему, а себе, чтобы рассеять вдруг вновь нахлынувшую тревогу.

Тиманчик не может проспать, усталость не усыпит его, это я твердо знаю. Неужели еще что случилось?..

— Может, он не нашел сброшенного вами вчера груза с запиской?

Пилот не отвечает, показывает рукою вперед. Там, за береговыми ельниками, появилось ледяное русло Удыгина. Глаза ловят на нем какие-то черные, неясные полоски.

— Вчера этого не было! — кричит пилот, резко сбавляя скорость и подбираясь ближе к реке.

Машина проносится над руслом Удыгина. Черные полоски на льду — это буквы. Успеваю прочесть: «ПОМС»...

\/

\