Вокруг света 1975-03, страница 34

ни дуновения, и зной, пропитанный одуряюще теплыми запахами трав, тяжело и плотно окутывает нас. Мы продираемся сквозь тростник в два человеческих роста, выходим на полянки, цветущие тюльпанами, любуемся алым плеском медвяного шиповника на зеленых колючих волнах. Саксаул, боярышник, туранга... Вот он, оазис среди безводных пространств. Но скоро, буквально через месяц, безжалостное солнце испепелит и его.

Обухов опускается на колени у воронки, вытоптанной кабанами. След свежий, кабаны приходили ночью. Тут же раскиданы перья грифа.

— Здесь должен быть водопой, — говорит Обухов.

Под кустом саксаула, в миниатюрной растоптанной борозде, находим тонкую нитку воды, мутную от глины. Просто удивительно, как до сих пор она не испарилась под палящим солнцем. Радостные и возбужденные возможным открытием, лезем наверх, против движения струйки. Обухов припадает ухом к нависшей над саем глыбе земли, слушает, как завороженный, оборачивается:

— Родник!

Он достает пенальчик из-под пленки, подносит его к струйке. Она так мала, что 25-граммовый стаканчик наполняется пятнадцать секунд. Он холодный, как льдинка...

Сай манит все дальше, выставляет крутые бока, и мы скатываемся по ним на самое дно, в заросли шиповника. Из-под ноги внезапно выскакивает малиновый щитомордник, я шарахаюсь в сторону, и в ту же минуту огромный серый клубок метнулся из-за кустов. Забыв о щитоморднике, оцепенело провожаю глазами волка, удирающего в дебри сая. К тому месту, откуда он выскочил, уже ломится Обухов.

— Сюда! — зовет он.

Большая темная нора замаскирована шиповником. Волчица выбрала себе удобное место для отсидки. Отсюда весь сай как на ладони. Обухов запускает руку в нору, долго шарит там и вытаскивает еще теплый клок палевой шерсти.

— Отдам Андрею. Пригодится...

Два года назад Филимонову, в то время молодому сотруднику лаборатории, предложили за

няться биологией волка, и он буквально набросился на эту тему. Однако самостоятельно работает впервые. До этого ездил с опытными волчатниками на Кавказ, в Белоруссию, под Вязьму... Андрей, конечно, сильный и выносливый парень, но слово «волчатник», как мне кажется, ему явно не подходит: он добр, мягок и доверчив. Гарбузов, с интересом слушавший рассуждения Ан-дрюши, говорил мне: «Мало опыта, но уже много знает. К тому же есть интуиция ученого». Помнится, они рассуждали о том, как сосуществуют в нормальных условиях волк и сайгак. За последние годы количество волков в Казахстане заметно увеличилось, и Андрюша связывал этот факт с увеличением поголовья сайгаков. При этом он утверждал, что в здешних местах волк не может нанести ущерба численности этих животных.

— Волк добывает вторично, так называемым селекционным методом, — соглашался Гарбузов. — Волк идет за сайгаком по своей семейной территории и подбирает в основном подранков и физически неполноценных. Я ни разу не видел, чтобы волки преследовали взрослого, сильного зверя. Американские ученые, в частности Мич Дэвид, давно заметили, что волки мгновенно оценивают, какова физическая подготовка жертвы. Что касается волков и сайгаков, то между ними существуют удивительные отношения...

Он возил меня и Андрюшу в степь к сайгачьим стадам. Остановив машину, давал бинокль и указывал:

— Вон он, хозяин... Пасет.

Недалеко от стада, положив голову на лапы, лежал волк. Издали он напоминал сторожевую собаку.

— А сайгаки видят его?

— Конечно. Волки давно, так сказать, приручили их. Они всегда рядом, но не нападают, ждут, когда им достанется очередная жертва В огромных стадах всегда бывают потери. Кто-то отстал, кто-то утонул при переправе через реку. Причем утонувших волки сейчас не трогают. За них они берутся зимой. Я видел множество ям на льду реки — это волки выгрызали из льда сайгаков.

Гарбузов рассказал о том, как однажды, во время ночной поездки по степи, он случайно за-фарил стадо. Оно неслось впереди машины, не в силах уйти в сторону — во мрак, и рядом с сайгаками трусили волки.

...Андрей вернулся за полночь.

32