Вокруг света 1975-10, страница 46

г

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ПОРТУГАЛЬСКОЙ ИМПЕРИИ

Рассказать в немногих словах о крахе португальской колониальной империи — задача невыполнимая. И все-таки то, что я увидел в Лиссабоне спустя считанные дни после падения фашистской диктатуры, в определенном смысле дает ключ к пониманию весьма сложных и зачастую противоречивых событий в Африке.

...Загорелось световое табло: «Не курить. Пристегните, пожалуйста, ремни». Мягкий, вкрадчивый голос стюардессы: «Уважаемые господа пассажиры, через несколько минут наш самолет совершит посадку...» Как обычно, как и десятки раз до этого. И лишь одно казалось мне удивительным, поразительным и почти неправдоподобным: то, что самолет сейчас приземлится не где-нибудь, а в Лиссабоне. Дело в том, что события 25 апреля 1974 года в Португалии касались меня, пожалуй, несколько ближе, чем любого другого советского журналиста: на протяжении последних восьми лет мне довелось, что на-, зывается, вплотную соприкоснуться с вооруженной национально-освободительной борьбой, которую вели против португальских колонизаторов патриоты Анголы, Гвинеи-Бисау и Мозамбика. Особенно близко я познакомился с патриотами Гвинеи-Бисау, на освобожденной территории которой, начиная с 1966 года, я побывал шесть раз.

И вот передо мной новая, весенняя, свободная Португалия. Среди тысяч перемен одну я почувствовал, сделав всего несколько шагов по ее земле: военные — молодые розовощекие пехотинцы, стоявшие на контрольно-пропускном пункте, _w — встретили советского корреспондента необычайно радушно, без малейшего промедления оттиснув в паспорте штампиком слово «въезд», хотя v того

въездной визы не было и в помине. Потом новое, необычное хлынуло целым потоком. И гвоздики в петлицах, и красные флаги на зданиях, и эмблемы серпа и молота в витринах почти всех магазинов — от галантерейного до ювелирного. Демонстрации, митинги, пламенные речи на импровизированных трибунах — все было.

Однако жизнь ведь состоит не из одних митингов и манифестаций. И фашистский режим существовал в Португалии не день и не два. Даже не год и не десять лет, а почти полвека. Сорок восемь лет. И война с прошлым, пусть в других формах, еще не кончилась. Ни в Анголе, ни в Мозамбике, ни в Гвинее-Бисау. И потом: куда девались фашисты? Да и те, кто их поддерживал, кто их подкармливал: куда исчезли они? Зять владельца нового прекрасного отеля «Алтиш», смеясь, рассказал мне анекдот: «У нас в Португалии всего восемь с половиной миллионов жителей. Из них теперь, после 25 апреля, девять миллионов демократов».

Анекдот остроумный и тревожный. Действительно, «вдруг» все стали «демократами». Кроме, конечно, тех двух или трех сотен агентов салазаровской охранки ПИДЕ, которых сразу же посадили за ре-, шетнн тюрем Кашиас и Пенише.

Все стали демократами. Что ж, значит, и первого назначенного новой властью временного президента Португалии генерала Антониу ди Спино-ла тоже прикажете называть демократом? Того самого Спинолу, который в давние времена пошел добровольцем в войска Франко, душившие республиканскую Испанию. Того самого Спинолу, который затем подвизался в качестве «наблюдателя» при гитлеровских войсках, воевавших под Сталинградом. И когда салазаровская национальная республиканская гвардия убивала восстававших против фашистского режима сыновей Португалии, то ею командовал тот же Антонио ди Спинола. «Он был преступником в Анголе, когда служил там командующим моторизованной кавалерией и расправлялся

— Что ж, надеюсь, мы убедимся в этом еще сегодня... ночью.

— Сегодня ночью. Но... — от волнения на серых щеках коменданта пятнами выступил румянец, — но разве вы... останетесь здесь на ночь?

Гомеш даже привстал, вцепившись в край массивного стола худыми, слабыми пальцами. Майк тоже с недоумением посмотрел на генерала.

— Осмелюсь заметить, ваше превосходительство, — решительно вмешался Дэвид Телиш, хотя и склонил почтительно голову. — Это... дьявольски опасно.

Генерал . высокомерно вскинул острый подбородок:

— Вы меня пугаете?

— Нет, нет... — торопливо залепетал комендант, окончательно сраженный новой дерзостью Тели-ша. — Просто...

— Вы хотите сказать, что не сможете обеспечить меня должными удобствами, не так ли?

В хрипловатом голосе ди Ногей-ры прозвучала ирония. Он живо повернулся к Майку: — Согласно утвержденному мною проекту на крыше дома коменданта форта должен быть солярий. Там мы с вами и заночуем.

Комендант беспомощно оглянулся на свою дородную супругу, словно ища поддержки, но ди Ногейра уже встал из-за стола. Ме-линда поспешно распахнула дверь, и генерал шагнул через высокий

Рис. Г. ФИЛИППОВСКОГО