Вокруг света 1975-10, страница 47

с местным населением. Он выдает себя за миротворца в то время, когда его руки обагрены кровью. Он хотел бы уничтожить всех людей нашей страны... Спинола убежден, что борьба прекратится, если погибнут руководители нашей партии». Эти слова принадлежат первому генеральному секретарю ПАИГК Амилкару Кабралу, погибшему от рук убийц, подосланных Спинолой в январе 1973 года, а произнесены они были в ноябре 1969 года, когда Спинола занимал пост губернатора Гвинеи-Бисау.

Но ни этот бывший генерал, ни его сторонники и приспешники не в силах повернуть вспять ход событий. Прогрессивно настроенные военные, а их большинство в португальской армии, твердо решили довести дело деколонизации до конца. Они знали, что такое колониальная война, знали цену «рыцарству» генерала Спинолы, этого «крестоносца с моноклем», ни в грош не ставившего жизни простых португальских парней, умиравших в лесах и болотах Гвинеи-Бисау, Анголы и Мозамбика за чужое им дело. Колониальная война вызывала отвращение у большинства португальских офицеров и солдат. В то же время они видели, с каким героизмом сражались африканские патриоты за свободу, как беззаветно жертвовали жизнью ради будущего своих народов. Наконец, огромное значение имело, конечно, то, что национально-освободительные движения Гвинеи-Бисау, Анголы и Мозамбика к моменту падения португальского фашистского режима одержали столь крупные победы, что крах португальской колониальной империи был не-минуем.

Сегодня новая Португалия признала независимость» Гвинеи-Бисау, Мозамбика, островов Зеленого Мыса, островов Сан-Томе и Принсипе. На очереди независимость Анголы. Однако в Анголе реакция все еще не оставила надежд на сохранение своих позиций и при поддержке иностранного монополистического капитала пытается завладеть при

родными ресурсами этой одной из самых богатых африканских стран. С завоеванием независимости освобождение страны оказалось далеко не завершенным — завоевания нужно еще защитить от наемников империализма и неоколониализма, стремящихся узурпировать власть в Анголе, планировавших заговор в Гвинее-Бисау.

«Крестоносцы с моноклем» и сегодня не сложили оружия — об этом свидетельствуют кровавые события в Анголе, где народ под руководством МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы) после 13 лет борьбы против колонизаторов вынужден давать решительный отпор местной реакции.

Бдительность, готовность защитить свои завоевания, решимость идти путем социального прогресса — вот что характеризует сегодня стремления народов бывшей «португальской Африки», драматическая борьба которых за новую жизнь не только не окончен^, но разворачивается на новом этапе и с новой силой.

И чтобы понять ее сложности, ощутить жар событий, происходящих в Анголе, Гвинее-Бисау и Мозамбике сегодня, мы должны знать хронику событий, вчерашнего дня — от первых выстрелов патриотов, более десятилетия назад начавших вооруженную борьбу против колонизаторов Салазара, до 25 апреля 1974 года, когда лиссабонская радиостанция передала мелодию популярной песни «Гранду-ла, смуглый городок», — сигнал к началу восстания против фашизма.

События, о которых рассказывает Евгений Коршунов, происходят в вымышленной африканской стране. Но они типичны для всех бывших «португальских территорий» в Африке, Где реакция не брезгует ничем, чтобы помешать прогрессу, — в том числе и «помощью» наемников — белых и черных.

О. ИГНАТЬЕВ

порог. Следом за ним засеменил комендант.

Майк хотел было последовать за ними, как вдруг лейтенант Телиш схватил его за руку.

— Он... что? Просто глуп или имеет среди святых личного покровителя? Ведь, если он заночует у нас, да еще оставит здесь на ночь своих пятнистых бегемотов, мятежники еще до утра разнесут в щепки нашу обитель! Надо быть круглыми дураками, чтобы упустить такую крупную дичь...

— А вы уверены, что мятежники знают о нашем прибытии?

Телиш раскатисто захохотал:

— Да вы протащились над всей Колонией, как господь бог, инспектирующий полки ангелов перед сражением с силами сатаны. С огнем и громом и... что там еще полагается?

— Но совсем необязательно, чтобы в «алуэтах» был именно генерал ди Ногейра, — слабо возразил Майк.

— Об этом не беспокойтесь. Мятежники знают все, что творится у пае б форте, не хуже, чем дела в любой из их табанок. Готов спорить на месячное жалованье, что известие о прибытии в форт самого большого начальника наверняка дошло куда нужно. — Телиш был не на шутку встревожен: румянец исчез с его пухлых щек, губы чуть заметно дрожали.

От столь явной смены настрое

ния бравого вояки лейтенанта Майку стало немного не по себе, но он постарался ничем не показать этого.

— Вы настроены слишком панически, лейтенант. Бывают вещи и пострашнее нападения мятежников на бетонную крепость.

Телиш посмотрел на него долгим, изучающим взглядом:

— Судя по вашему произношению, да и по имени, вы англичанин, но лезете в болото вместе с нами... Вам что, хочется славы Фрэнка Рохо?

— Меня ждет генерал, — сухо отрезал Майк и поспешно вышел из комнаты, показавшейся вдруг тюремной камерой, полной тоскливой безысходности.

Фрэнк Рохо! Да, Майк хорошо знал имя этого великого человека, прославленного охотника и следопыта, уже лет тридцать известного далеко за пределами Колонии. Однажды тот даже побывал в гостях у отца Майка — могучий бородатый великан, знающий джунгли лучше самых опытных охотников-африканцев. Что ж, он был бы счастлив, если бы о нем, Майке Брауне, говорили так же, как о Фрэнке Рохо...

На крыше у полуметрового бетонного парапета, прямой как трость, стоял генерал с большим морским биноклем в руках и смотрел в сторону буша. Комендант что-то почтительно докладывал ему, держась на полшага сзади.

До заката оставалось еще часа два, и обитатели форта не спеша готовились к ночи. Африканцы, работавшие на огородах, потянулись к приоткрытым воротам форта. У жилых блокгаузов зачадили жаровни, резко запахло пальмовым маслом. Кривоногий сержант менял часовых-наблюдателей у пулеметов на башнях.

Внезапно у ворот возникла какая-то суета. Караульные поспешно распахнули их пошире, и кучка солдат в пятнистой форме торопливо вошла на территорию форта. На скрещенных руках двоих, обняв их за шеи, сидел раненый с перебинтованной головой. Следом на самодельных носилках из шестов, связанных лианами, н^сли еще троих.

— Что случилось? — не оборачиваясь к оцепеневшему коменданту, резко спросил ди Ногейра.

Капитан Гомеш тревожно подался вперед, всматриваясь в солдат, потом повернулся и, ни слова не говоря, загрохотал коваными каблуками по бетонным ступеням лестницы. Через минуту он уже неуклюже бежал через пыльную площадь к ворртам, у которых вокруг самодельных носилок собралось плотное кольцо солдат.

— На войне, как на войне. — Генерал опустил бинокль и обернулся к Майку. — Вы согласны со мною, капитан?

Майк опустил головую

— Если каждый патруль будет терять по три человека...

45