Вокруг света 1976-11, страница 53

1

С утра не было ветра. Событие для других мест земли нестрашное, даже скорее приятное. Но начальник экспедиции Отар Лордкипанидзе пришел на вершину холма, долго стоял над раскопом, потом спрыгнул вниз, измерил шагами возможное погребение, присел на корточки рядом с горлышком кувшинчика, вылезающим из породы, и сказал:

— Ветра нет. Ничего не будет.

Отар шутил. Все знали, что он шутит. И все-таки с ним согласились...

Так уж получалось, что в Ванской экспедиции все большие находки случались в ветреные дни. В раскопе все молчали и только смотрели вверх, на листья дуба, стоящего на вершине холма. Листья были недвижны.

Археологический сезон кончался. Шли последние подчистки, разведки для работ будущего года, «подтягивание тылов».

Но что будешь делать, если из земли на самом последнем раскопе года появилось горлышко кувшина.

Казалось бы, ну и что? Горлышко кувшинчика! Но кувшинчик стоит вертикально, кувшинчик цел. А это может указывать только на погребение; любая посуда, бывшая в доме, гибла вместе с ним. Билась вдребезги. Целые кувшины или миски попадаются только в погребениях, потому что их клали в могилу и осторожно засыпали землей. И второе: горлышко кувшинчика выглядывает из завала сравнительно небольших кусков песчаника. Самые ранние погребения перекрывали булыжником. Более поздние — такими вот кусками песчаника.

Жарко. Над холмами, которые поднимаются мягкими волнами к зеленым горам Малого Кавказа, гремят отдаленные выстрелы — открылся охотничий сезон, стреляют перепелов.

На время обеденного перерыва кувшинчик, очищенный до половины, тщательно закрыли, чтобы кто-нибудь случайно не повредил...

...Фарнак первым поднялся на холм, к святилищу Белой Матери. Он был нагл, потому что боялся своего отца, которого предал. Жрецы встретили его у храма, не успев переодеться. Те нз них, что помоложе, еще утром сражались на стенах святилища. Дым висел над нижними террасами и иногда взметывался сюда, к дубу, возле которого горел на треножнике священный огоиь. Фарнак был в коротком, измазанном глиной плаще, по лицу прожодила красная, кровоточащая царапина. Фарнак лез на стены городов, бросался в гущу боя. Он был пложим полководцем и пложим сыном. Он скоро умрет. Так думал тогда старейшин жрец Ати, и так думали другие жрецы, которые насмотрелись на вельмож и полководцев, испокон веку прижоднвшиж сюда.

А ведь совсем недавно к алтарю поднимался отец Фарнака. Он был разбит римлянами, бежал от них и на знму скрылся в Дноскурни, надеясь, что римский флот не посмеет высадить десант в верной Мнтридату Колхиде. Колхи ие выдают союзников, особенно если они в беде. Так сказал тогда царь Савлак, сойдя со своего высокого престола в Кут-тане, чтобы приветствовать Митридата.

Мнтрндату нечем было расплатиться с жрецами, и он снял с себя золотую цепь. За что? Ведь оракул предсказал ему лишь долгий путь и спокойствие в конце его. Атн подумал тогда, что Митрндат все понял — предсказание не из тех, что даются удачливым полководцам, — но сделал вид, что это лучшее из всеж, которое ему прижодилось слышать.

...Римлянин в сверкающем панцире с позолоченной

львиной мордой на груди что-то сказал на ухо Фар-наку. Оба рассмеялись. Жрецы молчали. Снизу доносился женский плач, причитание по покойнику, схожее с песней. Клуб черного дыма приполз снизу и укрыл по колени Фарнака н его свиту.

— Что вы мне скажете? — спросил Фарнак.

Так никто не задает вопросов оракулу. Жрецы

молчали. Над ними поднимались невысокие колонны храма, поставленные много сот лет назад их же предками, ибо колхн здесь были всегда, какие бы завоеватели нн топтали эту землю. Из-за колонны храма выглянул пьяный солдат. И сразу спрятался, узнав царя. Солдаты переворошили весь храм, разыскивая золотое руно. Каждый нз них слышал старую греческую сказку о золотом баране. Однако они искали не там. Золотое руно хранилось в сокровищнице славного города Куттайн — это была книга, написанная золотыми колхскнмн письменами на пергаменте из бараньих шкур. Но туда Фарнаку не добраться.

— Ну чего же молчите, знахари?

Римлянин в блестящем панцире хохотал. Остальные в свите молчали. Даже не улыбались. Чужие боги — тоже боги. Зачем гневить нх, если завтра снова в бой?

Фарнак резко повернулся и поспешил вниз.

Жрецы тихо, чтобы не навлечь на себя гнев пон-тийского царя, влились в храм — как втягивается улитка в раковину.

В тот же вечер, безветренный, душный, отягощенная добычей, опьяненная победой н вином армия Фарнака ушла вниз по Рионн, сжегши по пути нижний город и разорив селения по Сулорн...

2

А ветра не было и после обеда. Надеялись, что его принесут облака, собравшиеся над горами, разрозненный авангард которых прорвался к долине Риони. Но облака, не дождавшись подкрепления с гор, растаяли, и снова выползло солнце. Рядом с кувшинчиком обнаружилась плошка, темно-серая, глиняная, совершенно целая плошка. К погребению (если это погребение) относился и наконечник дротика. Он был найден раньше и сейчас лежал в лаборатории.

Затем все начали разбирать каменный завал — надо определить, куда простирается искусственная засыпка, из которой высовываются кувшинчик и плошка. Девушки ножами осторожно срезают землю с засыпки. Художница из Москвы пристроилась сверху, на перемычке, и страдает: когда же вынут кувшинчик и плошку... «Какое равнодушие, какая неспешность!»

...Жаркий, тоскливый вечер. Жрец Атн измучился в ожидании темноты. Он лежал в узкой пещере, и, когда поворачивался, сверху сыпалась едкая пыль, от которой во рту уже все пересохло. Глоток, один глоток воды, и совсем необязательно, чтобы она была холодной н чистой, как та, что приносили рабы с дальнего виноградинка. Пускай она будет темной, теплой, даже грязной...

Мысли старика текли прихотливо, перебивали одна другую, путались. Они были приземлены жаждой. * И даже близость смерти, которую не так давно Атн принимал как особый вид временной немилости богини, превратилась в обыкновенность, ибо старик уже не мог выделить себя из числа прочих жрецов оракула. А те, остальные, умерли сегодня.

Кто мог предсказать, что святилище Белой Матери, словно чудом воспрянувшее после набега Фарнака, погибнет окончательно? До последнего храма, до

4*

51