Вокруг света 1976-11, страница 61

оно может пульсировать, — продолжал Цап. — Но весьма незначительно — с периодом, как считали, не более часа. Это следовало из тех так называемых стандартных моделей Солнца: ведь зная период и величину пульсации звезды, можно рассчитать ее плотность, распределение массы, температуру недр... Период колебания солнечной поверхности, равный пятидесяти минутам, недавно открыл американский профессор Генри Хилл.

— Постойте, так у вас было все «для полного счастья». Модель Солнца, период колебаний, отвечающий этой модели. Что же вы искали? Вы что, ожидали открытия?

— Открытия всегда неожиданны, — покачал головой Котов. — Просто однажды Андрей Борисович сказал нам: «Давайте понаблюдаем, а нет ли на Солнце других пульсаций, отличных от расчетных». Мы наблюдали «Солнце по Солнцу», то есть как движется край светила по отношению к его центру. И вот нам удалось открыть, что каждые 160 минут поверхность Солнца то удаляется от нас, то приближается к нам на десять километров. Если учесть огромные размеры светила — диаметр его около полутора миллиона километров — и то, что поверхность его всегда беспокойна, то обнаружить этот слабый эффект было очень непросто.

Валерий не пояснил еще одного: того, что открытие оказалось естественным как раз для школы академика А. Северного. Он уже два десятилетия изучал Солнце в целом. Не случайно именно в Крымской обсерватории оказалось в нужное время все необходимое для этого открытия — и совершенный магнитограф, и отличный БСТ, хотя они и применялись для решения других задач. Но главное: Северный предложил оригинальную методику интегрального наблюдения Солнца — такую, которая автоматически исключала при наблюдении движение нашего светила и Земли: наблюдатель как бы оставался один на один с неподвижным Солнцем.

— Да, эффект очень мал — поверхность двигается со скоростью быстрого пешехода. А ведь на Солнце бушуют взрывы — их скорость в десятки и сотни раз больше, — заметил Котов.

— А вы не подумали, что произошла ошибка? Ведь вы работали чуть ли не на пределе точности ваших приборов.

— Была и такая мысль! Полгода мы никому не сообщали о своих результатах, продолжали их проверять — вели наблюдения.

Полгода — при современных темпах развития науки — это очень долго. Ведь то, что обнаружили А. Северный и его коллеги, могли заново открыть где-нибудь за рубежом, и тогда был бы утерян приоритет. Но без серьезнейшей экспериментальной проверки нельзя было выносить открытие* ш суд специалистов.

Наконец 14 апреля 1975 года А. Северный доложил о сделанной работе на научном семинаре в Крымской астрофизической обсерватории. Месяц спустя выступил на интернациональном форуме во Франции, в Медоне. А 15 января 1976 года в английском журнале «Нейчур» появилась статья об открытии советских ученых. И очень вовремя. В том же номере, вслед за ней, следует публикация английских астрофизиков: изучая Солнце другим методом во французской обсерватории Пик-дю-Миди, они тоже обнаружили, что поверхность его пульсирует с периодом 2 часа 40 минут и с амплитудой 10 киломётров!

— Такое совпадение не может быть случайным, — говорит Цап. — К тому же и радиоастрономы нашей обсерватории открыли, что радиоизлучение Солнца пульсирует с теми же, что и по нашим данным, частотой и амплитудой. Это уж третье подтверждение. Видимо, пульсации существуют не только в нашем воображении, — позволил себе улыбнуться Цап.

— Значит, открытие стало общепризнанным?

— Как бы не так! — быстро ответил Котов. — Некоторые коллеги нам писали: что это такое вы там открыли, как это может быть?

Здесь требуется пояснение. Характер пульсации звезды — это как бы зеркало, в котором отражается строение ее глубин. Точно так же мы догадываемся, как устроен земной шар, изучая проходящие сквозь него сейсмические волны. Период и амплитуда пульсации звезды отражают ее природу столь же точно, как вес груза и длина нити — характер коле

баний маятника. Особенно это хорошо видно на примере маятника Фуко, демонстрирующегося в Ленинграде, в Исаакиев-ском соборе.

А теперь представьте, что кто-то сделал «открытие»: маятник колеблется то быстрее, то медленнее. Любой мало-мальски понимающий в механике ответит: «Это невозможно!» И будет прав: ведь для подобного эффекта должны изменяться либо сила притяжения Земли, либо вес груза, или же длина,нити, на которой он подвешен.

Так вот, до последнего времени теоретикам казалось, что строение Солнца они знают не хуже, чем устройство маятника Фуко. Используя так называемые общепринятые модели, они рассчитали — солнечная поверхность «не имеет права» колебаться с частотой, большей одного часа. А А. Северный и его коллеги доказали, что может.

— Наше открытие опровергает существующие^л модели Солнца — в этом его суть, — поясняет Т. Цап. — Если при дальнейших наблюдениях выяснится, что пульсации его поверхности радиальны — то есть Солнце раздувается и опадает наподобие шара, то можно будет утверждать многое. Во-первых, что плотность нашей звезды не увеличивается к центру, как принято считать, и Солнце почти однородный шар. И что температура его недр что-то около 6—7 миллионов градусов.

— А для того чтобы в недрах Солнца шел термоядерный процесс, — добавляет Котов, — нужен жар, по крайней мере, вдвое больший!

— Так как же ответить на вопрос: почему светит Солнце?

— Ответа действительно нет, — развел руками Цап. — Ведь наши наблюдения не опровергают термоядерную гипотезу.

— И не подтверждают, — добавил Котов.

— Так что же, будем пока придерживаться «старой веры»?

— Мы продолжаем работу. Проверяем полученные результаты новыми методами. Выясняем характер пульсаций Солнца. Одно дело, если оно, грубо говоря, приобретает то форму груши, то огурца; совсем другое, если поверхность нашей звезды вздымается и опускается, оставаясь сферической. В общем, еще один сезон на

59