Вокруг света 1977-02, страница 65

стйтута, наученные горьким опытом, поселили обезьян в совершенно безлюдном, труднодоступном урочище Небуг. Краснодарский крайисполком выделил для этого шесть с лишним тысяч гектаров леса.

Опыты, проводимые сейчас в Западной Гумисте, — это вторая, очень важная, стадия эксперимента: переход от принципиально возможной акклиматизации к вольному содержанию обезьян, к изучению возможностей их воспроизводства в таких условиях. Западная Гумиста в Абхазии и урочище Небуг в Краснодарском крае обещают стать первыми в нашей стране резерватами ценнейших животных.

Цель нашей сегодняшней поездки простая, сугубо рабочая. Надо доставить очередную партию концентратов, которыми подкармливают обезьян. В состав брикетов входят пшеница, ячмень, овес, сахар, сухое молоко, витамины, аминокислоты.

Едва только Мария Паручиди, работница питомника, выходит из машины, листва ближних к поляне деревьев словно оживает, и вот уже несколько десятков обезьян с криками и визгом скатываются с горы и окружают Марию Георгиевну.

— Опыт показал, что гамадрилы прекрасно могут довольствоваться дарами кавказского леса — травами, орехами, ягодами, дикими плодами, — говорит мне заведующий питомником Валерий Павлович Базаев. — Подкормка необходима лишь зимой, в холодное время года мы проводим ее дважды в день. Летом же кормим животных главным образом для того, чтобы они не отвыкли от своей поляны и не злоупотребляли путешествиями: ведь никакой ограды вокруг их «жилья» нет. А нам необходимо держать под контролем все стадо...

Держать обезьян под контролем... Возможно ли это? Перед поездкой в Абхазию я поинтересовался в Москве у некоторых зоологов, как они относятся к проводимому эксперименту. Признаться, некоторые доводы были не в i пользу Западной Гумисты: обезьяны — животные подвижные, могут нарушить природный баланс в отведенном им лесу; к тому же нельзя гарантировать, что в один прекрасный день они не переберутся в населенные места, где неизбежно нанесут урон садам, виноградникам, огородам.

Поэтому проблема контроля за передвижением обезьян и их влиянием на окружающую природу ин

тересовала меня в первую очередь. Впрочем, не только меня. Так совпало, что в Сухуми к нам присоединилась группа руководящих работников Абхазии. Непосредственным поводом их приезда в урочище явилась просьба института разрешить выпустить обезьян еще в двух близлежащих местах. Я стал свидетелем необычного совещания, которое происходило прямо на валунах, под крики скачущих по веткам гамадрилов.

Когда вопросы, обрушившиеся на Валерия Павловича: чем питаются обезьяны, каков радиус действия стада, как перенесли они холодную зиму, не представляют ли опасности для человека и тому подобное — иссМ^тяГ Принимается решение: поручить начальнику лесничества провести обследование массива, занимаемого животными, и если специалисты дадут «добро», разрешить новое расселение, поставив перед Советом Министров Грузии вопрос о статуте и режиме территорий, отводимых под эксперимент.

А пока что «виновники заседания», ничего не подозревающие о важности разговора, скачут вокруг Марии Паручиди, которая кормит их сырой картошкой. От бурых суетливых самок заметно отличается размером, важностью и богатой седой шкурой самец Яша, патриарх стада. Он следит за поведением своих подруг. Вот одна из обезьян, налетев, нагло выхватила из рук Марии Георгиевны порцию, предназначавшуюся самке с малышом за спиной. Следует молниеносный бросок Яши — и через секунду визг смутьянки служит предостережением остальным.

Яша — защитник стада. Стоит мне нацелиться объективом, как грозный гамадрил бросается на меня и скалит зубы. Но в нескольких шагах останавливается, отскакивает обратно и, быстро успокоившись, запускает мохнатую лапу в ведро с картошкой.

Каждый день жизни обезьяньего стада Мария Паручиди фиксирует в вахтенном журнале. Большинство записей радостные — ро-дилсй, родился, родился... Уже сорок пять детенышей появилось на воле за последние два года. Но есть записи и печальные — однажды рысь загрызла двух самок, еще одна утонула в реке. Три особи — это весь урон, понесенный за период эксперимента. Без потерь пережили они самую холодную и снежную зиму, какую помнят старожилы: в 1976 году снежный покров достигал здесь двух метров. Животные укрывались от холода и ветра в

пещерах и деревянных ящиках, оставленных для этого на поляне.

...Насытившись и наигравшись, обезьяны вслед за Яшей взбираются на склон, и спустя несколько секунд их присутствие выдают лишь отдельные крики да шелест листвы.

Вскоре из зарослей появляется другая, более многочисленная команда — около шестидесяти обезьян под предводительством Бори, которого я, честно говоря, от Яши отличить не могу. Но Мария Георгиевна каждую обезьяну знает «в лицо», хотя сейчас их в Гумисте 96. Все повторяется: крики, прыжки; самки цепляются за руки Марии, виснут на ней, залезают на плечи, а Боря время от времени «вразумляет» их. Поев, мамаши принимаются за туалет своих малышей.

Чтобы не мешать, мы уходим в вагончик, служащий базой института. Здесь останавливаются ученые, ведущие наблюдения за животными. На газовой плите чай закипает в несколько минут. Едва прикоснувшись к еде, обнаруживаем непрошеную гостью — через неплотно прикрытую дверь к нам проникла обезьяна. Выдворив ее, слышим топот на крыше вагончика: несколько животных влезли туда и, свесившись, заглядывают сквозь зарешеченные окна.

— Не устаете от столь назойливых питомцев? — спрашиваю Марию Георгиевну.

— Нет... Я ведь уже третий год с ними. Живу в трех километрах отсюда вверх по ущелью — у Сухумской ГЭС. А началось все так: когда сотрудники института привезли обезьян в это урочище, то договорились с моим мужем, что он будет присматривать за животными, но он с ними характером не сошелся, и тогда попробовала я. Поначалу было трудно, но постепенно обезьяны ко мне привыкли, признали. Теперь уже нет нужды созывать их ударом в рельс: только завидят меня, бегут навстречу. Да вы сами видели... Я тоже не могу уже без них. Сколько раз собиралась перейти на другую работу, но в конце концов оставалась.

День клонится к вечеру, и нам пора в обратный путь. Можно подвести итоги первых впечатлений. Опасения, навеянные скептиками, во многом рассеялись. Побывав в Западной Гумисте, я _ч убедился, что, хотя животные в течение двух с лишним лет почти не выходят за пределы очень небольшого участка леса, никаких повреждений они ему не нанесли. Да и опустошительных набегов на колхозные сады не совершают.

62