ШСНМТИВЫЕ

АЛАН МАРШАЛ Л_г австралийский писатель

— Это низовой пал, — сказал Пэдди. — Он сам себя задушит.

— Сейчас-то он низовой, — проговорил подошедший Стив, — да ведь северный ветер мигом раздует его до верхового.

— По-моему, сегодня ветра вообще не будет, — сказал Пэдди.— А там кто его знает...

Они смотрели на далекое, медленно клубящееся облако, которое то взбухало черно-синим куполом, то медленно опадало, выбрасывая вверх изломанные длинные языки.

— Не нравится мне этот ды-мище. — Стив повернул голову и глянул вниз — Туда, где у реки притулилась Тандалукская лесопилка. — Давайте-ка спустимся и посмотрим, что к чему.

— А мне сдается, что пал не повернет к востоку, — сказал Пэдди. — Обойдет Баррета и двинется сюда. — Он глянул на Стива. — Ты не знаешь, наши парни уже вернулись со Сплиттерса?

— Я никого из них не видел,— ответил Стив. — Да беспокоиться-то нечего, они успеют оттуда убраться. Им ведь совсем недалеко до Тандалука.

Пэдди забрался в кабину трактора, завел мотор, и грохочущий вой раскатился по долине. Траки гусениц дернулись, подгребли под себя куски коры, и трактор рывком двинулся вперед. Он переполз через несколько поваленных деревьев, свернул на просеку и двинулся к реке, выбрасывая из вертикальной выхлопной трубы сизые колечки дыма. За ним шли лесорубы с топорами, пилами и металлическими клиньями в руках.

Пожар разгорался неторопливо и медленно. Он занялся от удара молнии два дня назад и полз, до сих пор не замеченный, по долине.

Почва здесь была влажной, и временами тлеющий низовой огонь растекался отдельными узкими ручейками, пожирая прошлогоднюю листву и лежащие на земле сухие ветви эвкалиптов. Подползая к упавшим стволам акаций,

кони

Рассказ

он разрастался, и тогда искристые языки пламени сливались ненадолго в яркие озерца. Ветра не было, и клубы дыма вяло подымались вверх.

Утром на третий день огонь добрался до вырубки Баррета — его рабочие учинили здесь настоящее лесное побоище. Ветви деревьев, раздавленные и раскрошенные гусеницами тракторов, сплошь устилали землю. Тонкие стволы акаций и кизила были свалены огромными беспорядочными грудами. Из этих мертвых завалов там и тут торчали не срубленные, но ободранные и потом высушенные солнцем деревья. Среди древесного мусора пламенели желтые цветы, мгновенно вырастающие на брошенных вырубках. Падавшие под топором гигантские горные рябины крушили стволы акаций, превращая их в кучи бесформенных, растерзанных обломков. Потом стволы рябин распиливали и увозили. Теперь от них остались только глубокие канавы в мягкой, устланной корой и сухими листьями земле.

Огонь подполз к вырубке стоярдовым фронтом. Там, где слой листвы был толще, он выбрасывал вперед длинные яркие щупальца. Языки пламени то сливались и вскидывались вверх, то бледнели и таяли, придушенные дымом. Когда огненные ручьи добегали до крон сваленных лесорубами деревьев, сухая листва разом вспыхивала, трескучий огонь вздымался вверх, а потом его накрывала лавина сплошного пламени.

Теперь пожар обрел голос. Пылающий древесный газ заливал огнем лежащие на земле стволы, и пожар стремительно разрастался. Горячий воздух волнами уходил вверх, и созданный тягой ветер все быстрее раздувал породивший его пожар. Плотные клубы дыма заволакивали небо. Свистящие стрелы огня протыкали дымовую завесу и меркли. Огонь охватывал вырубку с флангов. Медлительный низовой пал пере-^ кидывался на подлесок, начинал

потрескивать густой низкорослый кустарник — скраб. Вырвавшись за пределы вырубки, пламя пошло над землей, по кронам кустов, но вековые горные рябины пока еще сопротивлялись этому не слишком глубокому — до времени — разливу огня.

Тандалукская лесопилка была построена в речной долине, между двумя грядами холмов — Вомбат и Сплиттерс. На ее территории стояло несколько хижин холостяков, пансион и пять домиков семейных рабочих. Все строения были сложены из неструганых бревен, сделавшихся от времени одинаково серыми.

Хижины холостяков не были обшиты досками даже изнутри. Дощатые лавки покоились на подставках-чурбаках. Полки с дверцами, заменявшие рабочим шкафы, были прибиты гвоздями к бревенчатым стенам. Прямоугольные рамы из брусьев с натянутой дерюгой служили койками.

Землю покрывал толстый слой плотно утоптанных опилок. Возле одной из хижин, у двери, виднелось круглое точило. На низких скамейках стояли эмалированные умывальные тазы. Неструганые доски были заляпаны засохшей мыльной пеной. Там и сям валялись полузасыпанные стружками пустые бутылки из-под пива.

Чуть ниже долину рассекала небольшая речушка. Она текла вдоль Вомбатской гряды, а потом у подножия горы Нулла-Нулла резко сворачивала к востоку. Дорога на Тандалук, небольшой лесной поселок, шла по берегу реки; только эта дорога и связывала лесопилку с поселком.

Спустившись в долину, лесорубы услышали визгливый вой механических пил. Они обогнули складской двор, где на покотях, по которым бревна доставляют к верстачным станкам, лежали распиленные на четыре части древесные стволы. Двойные циркулярки снимали с бревен горбыль, и его потом увозили для поперечной распиловки. Мощная паровая машина приводила в движение металлические шкивы, на которые были накинуты слегка провисающие ремни.

Несколько секунд лесорубы молча глядели на рабочих. Распиловочный цех был полон движения. Одни рабочие искусно подправляли бревна в нескольких дюймах от бешено крутящихся вертикальных зубчатых дисков. Другие, уклоняясь от выдвигающихся над станками брусьев,

31

i