Вокруг света 1977-08, страница 23

дань, словно делала одолжение. К отцу моему отнеслась с терпеливым пренебрежением. Осанка властная, сознает свою силу, урожденная княгиня. Мои приходы начала воспринимать как должное...

«8.IV. Обнаружил Марью Михайловну с двумя медвежатами. Не подпускает. Мясо оставил за сто метров. Говорил: «Марья Михайловна, откушай мясца, нерпичью печень, ведь любишь ее».

9.IV. Издалека снимаем Марью Михайловну на кинопленку.

11.IV. Настоящее нашествие. Валом валят смотреть на медвежат. Правда, пока издалека.

15.IV. Подходила прямо ко мне. Медвежата держались в отдалении.

16.IV. Жена ругается. Добром, говорит, не кончится...

18.IV. Сегодня впервые Марья Михайловна разрешила подойти к медвежонку. Поздоровался с ним за «руку». Лезет баловаться. Второй (наверное, самка) жмется к матери.

19.IV. Марья Михайловна ела мох, хотя и мясо было. А вообще-то не ест ни говядины, ни оленины, только морского зверя.

21.IV. Кто-то стрелял из ракет

ницы и приводил собак. Стреляные гильзы, следы. Марья Михайловна изволит быть недовольной.

22.IV. Отрыла берлогу еще дальше в море.

24.IV. Вернулась на старое место. Требует сгущенку и сахар. Лазил в берлогу, там подстилка из белой шерсти. Медвежонок лезет на спину, на голову. Марья Михайловна ревнует.

29.IV. Все эти дни ходит много людей, и я хожу с ними, потому что многие относятся к Марье Михайловне легкомысленно, а ведь она не ручная белка. Случись, придавит нечаянно кого-нибудь — пристрелят ведь. Дома почти не бываю. Жена ревнует».

Давным-давно надо было прощаться, а я все не уходил, недоспросил, видно, что-то.

— Послушай, а какая судьба у Машеньки?

Николай отвернулся, помолчал и каким-то деревянным голосом_г словно выталкивая слова языком, проговорил:

— Не знаю. Через два месяца после ее исчезновения кто-то застрелил небольшую медведицу. Крупнее Маши, но и Маша могла подрасти за это время; но шкура

желтоватая, а Машенька была белоснежная. Хоть на секунду глаза бы приоткрыла... Очень я жалел, что не настоял в свое время — не завязал на ее шее красный поясок. Машенька ведь доверчивая была...

— Но она <и пожелтеть могла?

— Нет! — резко повернулся он. — Нет! Нет! — с болью и надеждой почти прокричал он.

В местной аэрофлотской гостинице и в «Аннушке» во время полета я все время думал о Николае и примерял, что ли, его поведение на себя.

Я вспомнил Косу Двух Пилотов, где с (вертолета видел, как медведь охотится на нерпу. Золотилось солнце. От медлительности зверя не осталось и следа. Он был весь в сплетении стремительных и яростных мышц, весь в необузданном восторге атаки — пластичная мощь, способная взорваться молниеносным ударом.

Я вспомнил липкий страх первой своей охоты на камчатскую медведицу-.коровоубийцу и карабин, плясавший в моих руках, и представил себе легкую палочку в руках Николая...

Мыс Шмидта

21