Вокруг света 1977-11, страница 34

законности всевозможным формам расовой сегрегации, националисты приняли такое количество различных законов и постановлений, как, пожалуй, ни одно другое правительство в мире. Вся жизнь населения Южной Африки расписана по статьям и параграфам, которые жестко регламентируют любые ее стороны.

К этому следует прибавить анормальные комплексы, проистекающие из толкования роли белого человека в истории Южной Африки. Когда буры (белые голландские крестьяне) появились на мысе Доброй Надежды в XVII веке, они пришли туда как переселенцы на пустующие земли, где жила лишь горстка маленьких охотников-бушменов да скотоводов-готтентотов, утверждают африканеры. В них не было ничего от колонизаторов XIX века. Позднее фоортрекеры (или, как их еще называют, «обозные буры») в своих тяжелых, фургонах, запряженных волами, начали «Великий трек» ¹ на Север, в глубь континента, став хозяевами новых территорий со всеми их природными богатствами. Сегодня большинство националистов-африканеров убеждены, что добытое и завоеванное их предками должно быть сохранено во что бы то ни стало, причем все, что делается для этого, освящено библией. Сам господь бог, по их словам, предначертал создать новое государств о в Южной Африке, возжелав, чтобы на этой земле сохранялась абсолютная расовая чистота.

Не так уж важно, получило ли божественное благословение белое господство в Южной Африке с ее восемнадцатью миллионами африканцев или нет, но сегодня ему (и 4,3 миллиона его белых носителей) брошен нешуточный вызов в самой ЮАР. Не исключено, что нынешние события подвели дело к последнему, решительному бою против правления расового меньшинства в Африке. Об этом ясно и отчетливо заявляют в Соуэто: «Мы последнее поколение (черных)... которое еще не отвергает переговоры. И если этот диалог не состоится, можно ожидать чего-нибудь похуже беспорядков и стихийных выступлений».

Все началось в Соуэто 16 июня прошлого года, когда тысячи черных учащихся вышли на демонстрацию протеста против распоряжения правительства, согласно которому преподавание в школах должно было вестись не только на английском языке, но и на африкаанс, то есть на языке пора-ботителей-буров. Однако этим дело не кончилось. После того как по рядам демонстрантов хлестнули пули полицейских, от самодельных зажигательных бомб запылали здания и автобусы. Раздались призывы прекратить работу, а те немногие, которые игнорировали их, вернувшись вечером после окончания рабочего дня в Соуэто, на месте своих домов обнаружили лишь дымящиеся головешки.

В дервдй же день первой забастовки автобусы и поезда, курсирующие *между Соуэто и Иоганнес-

¹ Т р е к — переселение (голл.).

бургом и перевозящие ежедневно полмиллиона пассажиров, шли почти пустыми: более семидесяти процентов африканцев не вышли на работу. Жизнь в Иоганнесбур-ге, самом большом городе Южной Африки, выросшем на золоте, замерла. Улицы выглядели непривычно пустынными без всегдашней массы африканцев, подметающих тротуары, моющих окна, разносящих покупки, разгружающих грузовики, терпеливо ожидающих — неизменно терпеливо! — медленно ползущие грузовые лифты или очередных распоряжений белых боссов.

Последствия забастовки оцениваются по-разному. Часть предпринимателей признает, что о кидалась э трудном положении. А вот премьер Форстер утверждает, что африканцы навредили только сами себе. «В результате забастовки деловые лЮди обнаружили, что у них слишком много ненужных рабочих рук. Естественно, они начинают принимать меры, — заявил он мне. — Черные должны понять, чем это грозит. Если они не будут дорожить своей работой, они ее потеряют».

Что же, труд черных действительно очень дешев в Южной Африке, и поэтому некоторые предприниматели не слишком задумываются, сколько африканцев им следует нанимать. Без сомнения, может быть сокращено довольно большое количество рабочих мест прежде, чем это серьезно подорвет экономику ЮАР. Но даже если оставить в стороне вопрос о полезности забастовок, сам факт их проведения явился триумфом для участников, ибо движение протеста среди черного населения Южной Африки пока не имеет сложившегося руководящего ядра. Его лидерами могли бы стать такие деятели, как адвокат из Тран-скея Нельсон Мандела ¹ и доцент по языкам банту Роберт Собукве ², но первый осужден на пожизненную каторгу, а второму запрещено заниматься какой бы то ни было политической деятельностью. Поэтому руководители борьбой против апартеида сегодня выходят в основном из среды молодежи, которой не исполнилось еще и двадцати. Это поколение выросло тогда, когда белые уже перестали быть хозяевами всей Африки. Однако сами эти молодые африканцы с момента рождения живут в обстановке притеснений и унижений со стороны правящего белого меньшинства. Одна мысль о том, чтобы мириться с этим до самой смерти, вызывает чувства го

¹ Нельсон Мандела — видный деятель национально-освободительного движения, основавший боевую организацию «Умконто вё Сизве» — «Копье нации».

² Роберт Собукве — создатель Панафриканского конгресса ЮАР.

речи и протеста, .которые, в свою очередь, делают молодежь более боевой, хотя это и не всегда одобряется родителями.

«Старшее поколение в Соуэто утратило контроль над своими детьми, — сказала мне активистка-общественница Эслина Шуень-яне. — Оно зачастую просто не понимает обиды и недовольства молодежи». Мнопйе из людей старшего поколения родились и выросли в резервациях в сельской местности, где годами не было никакой работы. Если даже ребенок выживал, несмотря на голод и болезни, не было никакой гарантии, что взрослым его не сведет в могилу туберкулез. Поэтому мужчины покидали свои деревни, уезжали в «тауншипы», готовые на любую работу за любую оплату. В итоге сегодня в резервациях есть множество поселков и городков, где живут , одни женщины да дети. Таких, как, например, Нкуту.

БЕЗ ПРОБЛЕСКА НАДЕЖДЫ

Нкуту — небольшой городишко в самом большом хоумленде — Зу-луленде, в Северном Натале. По обеим сторонам дороги расстилалась коричневая выжженная равнина. Наконец, следуя за старым, дребезжащим автобусом, я въехал в Нкуту, где имелась маленькая, но чистенькая и уютная гостиница, принадлежавшая белому и обслуживавшая, конечно же,, белых. Правда, самим африканцам' в этом городишке крупно повезло: для них открыта небольшая больница. Она обслуживает территорию в 700 квадратных миль, на которой проживает 95 тысяч человек. Хотя согласно официальным правилам в экстренных случаях черным разрешается оказывать медицинскую помощь и в лечебницах для белых, в Южной Африке вовсе не редкость, когда человек умирает у порога больницы, пото- -му что боязнь нарушить законы апартеида пересиливает у врачей профессиональный долг.

Кхатхаэиле Тхусини, чья традиционная зулусская хижина прилепилась на склоне холма неподалеку от пыльной дороги, шестьдесят пять лет. Когда я подошел к Тхусини, она сидела на корточках перед большим камнем и что-то толкла на нем деревянным пестиком. Тут же копошились ее внуки и внучки под присмотром пяти дочерей. А самый маленький мальчонка сидел у бабушки на спине, крепко обняв ее за шею тоненькими, как спички, ручонками. Я узнал, что всего их в тесной хижине ютится пятнадцать человек,

32