Вокруг света 1978-06, страница 34

ния из университета в Турфлоо-пе и перебрался сюда.

— Что это ты рассказывал ребятам на уроке? Они сидели, буквально разинув рты, — спросил Мдлака.

— Историю порабощения ма-капан.

Несколько минут друзья шли молча. Холодный ветер насквозь продувал легкие пальто, заставляя зябко ежиться. Прямо на улице либо во дворах ребятишки грелись у самодельных очагов, прежде чем отправиться спать в свои нетопленные лачуги. Но железные бочки из-под бензина с многочисленными дырами на стенках больше чадили, чем согревали. Тиро невольно обратил внимание на посиневшего от холода карапуза, который стойко продолжал объезжать своего скакуна — ржавый трехколесный велосипед без педалей и седла. Тряпье топорщилось на вздутом животе мальчугана: как и многие его сверстники в Соуэ-то, он страдал квашиоркэром — болезнью, вызываемой нехваткой протеина в пище, а попросту говоря, острым недоеданием.

— Послушай, Абрахам, может, не стоит лишний раз рисковать? Ты же знаешь, администрация по делам банту и так добивается твоего увольнения из школы. Директору пока удавалось отстоять тебя только потому, что не хватает учителей. А если до них дойдет, как преподаешь историю... — Мдлака махнул рукой. — Дело может кончиться не просто увольнением, а и чем-нибудь похуже. Будь осторожнее.

Тиро искоса взглянул на друга и усмехнулся. Кто его уговаривает быть осторожным? В любой момент сам готовый идти на риск Мдлака Могапи! Разве тогда, в Питермарицбурге, когда создавалось Движение за самосознание черных, не он, Мдлака, горячо доказывал, что нужно научить африканцев в ЮАР гордиться черным цветом своей кожи, сознавать свою человеческую ценность, не обращать к другим свои взоры с надеждой на освобождение?! И разве не он всего через каких-то два месяца после студенческой забастовки в Турфлоопе, не колеблясь ни секунды, вызвался ехать с Абрахамом в Соуэто, чтобы помочь встать на ноги только что родившемуся Движению южноафриканских учащихся (САСМ), хотя прекрасно понимал, что взят на заметку полицией?!

Жаль, конечно, что Мдлаке не удалось получить место учи

теля. Тогда бы ему не приходилось встречаться с соуэтовскими ребятами урывками: то на школьном дворе после уроков, то у собора Регина Мунди после утренней воскресной службы, то на уличном перекрестке, где по субботам обычно собираются парни постарше. Абрахам не раз говорил Мдлаке (а тот не менее упорно возражал ему со смущенной улыбкой: «Подумаешь, что такого особенного я сделал...»), что, если бы не его неистощимая энергия, им бы ни за что не удалось так быстро придать новый смысл работе САСМ. Разве смог бы один Тиро помочь ученикам школ в Орландо, Дип-клоофе, Наледи, Джабаву в считанные месяцы перейти от попыток ставить коротенькие пьески да горячих, но беспредметных споров обо всем и ни о чем к обсуждению куда более серьезных проблем. А то, что исподволь, постепенно раскрывал перед недетски серьезными ребячьими глазами Абрахам Тиро, выходило за узкие рамки маленьких повседневных трудностей и огорчений. Он старался научить этих отверженных Соуэто любить и ненавидеть, распознавать ложь, лицемерие, уважать себя, своих братьев по несчастью, свой народ. «Нужно сделать так, чтобы они не блуждали в потемзках, не разбивали себе носы, пока не набредут на правильную дорогу, — любил повторять Тиро другу, хотя тот и не думал спорить с ним. — А если уж суждено разбить, то хоть знать ради чего».

Знать ради чего. Как много это значит в жизни! Взять хотя бы того же Нгоапу...

«крестник» мдлаки

С этим парнишкой они познакомились вскоре после той памятной недели в Питермарицбурге, когда родилось Движение за самосознание черных. Тогда, как и сегодня, Мдлака зашел за Абрахамом в школу после уроков. Друзья не спеша шли по бесконечной Потчефстроом-роуд, где в сгущавшихся сумерках уже тускло светили редкие уличные фонари. На востоке небо было заметно светлей — Иоган-несбург в пятницу вечером позволял себе отдохнуть и повеселиться после лихорадки рабочей недели: смеющиеся белые на тщательно подметенных африканцами тротуарах; переполненные бары, кино, дискотеки. По сравнению с Соуэто он пред

ставлялся Тиро не просто городом, а лагерем пришельцев с другой планеты, которые случайно высадились среди древней, но, увы, абсолютно чуждой им расы, а потому презираемой и угнетаемой. Не из-за этого ли сотни тысяч обитателей Соуэто должны были к десяти часам вечера покинуть пределы Йобур-га, если только они не были нужны, чтобы обслуживать высокомерных господ. Впрочем, им милостиво разрешалось немного «развлечься» : набраться в шеби-не сдобренного для крепости известью самодельного пива, накуриться травки «дагги», в кровь избить друг друга.

Абрахам и Мдлака свернули на боковую улицу в сторону Дубе. Под фонарем у перекрестка сидел седой африканец, выправлявший погнутое велосипедное колесо* Чуть дальше столпилась кучка любопытных, с интересом следившая за тщетными попытками пьяного выбраться из канавы. Но едва на Потчефстроом-роуд сверкнули фары «квелы-квелы» — патрульной полицейской машины, как фигуры растворились в дымных сумерках.

— Ну как можно молчать, видя все это? — с неподдельным недоумением вскинул голову Тиро.

— Никто же не спорит, Абрахам. И все же, если на тебя донесут, от полиции тебе на этот раз так просто отвертеться не удастся. Да и САСМ можно подвести под удар. А оно только-только встает на ноги.

— Ну со мной все ясно, ты же знаешь, другого пути у меня нет. А САСМ пока ничего не грозит. Ведь полиция считает, что для властей ребята не представляют опасности. Пусть себе собирают гроши, чтобы дюжина-другая «черных сопляков» смогла уметь считать, сколько рандов наработали на того же «алмазного короля» Оппенгеймера тысячи нас, африканцев. Конечно, вовлекать в САСМ следует только тех, в ком абсолютно уверены. Логика жизни обязательно приведет их к столкновению с властью белых, и уж тут-то многое будет зависеть от личного мужества, стойкости. Логика жизни...

Последняя фраза осталась неоконченной, и Мдлака удивленно повернулся к Тиро. Тот кивнул в сторону забора, у которого о чем-то тихо совещались пятеро подростков-тсотси, «уличных шакалов» по-соуэтовски.

— Одних эта логика жизни