Вокруг света 1978-06, страница 37
или просто бездумно жевали кусок хлеба, запивая коричневой бурдой, сходившей за кофе. И сюда в любой момент могла нагрянуть полицейская «квела-квела», чтобы проверить пропуска, арестовать тех, у кого их не окажется, обыскать лачуги. И все-таки разница была. Абрахам Тиро особенно отчетливо ощутил ее, когда встречался с молодыми рабочими с чайных фабрик, из порта, с кирпичных заводов. Нет, это не были охваченные страхом и молчаливой злобой люди, покорно склонявшие головы под сердитыми окриками белых баас. Пусть пока еще вполголоса, эти африканские парни поговаривали о том, что нельзя дальше терпеть издевательства расистов. Несколько раз Абрахам даже видел у них в руках небольшие листки «Ин-кулулеко» — «Свободы», запрещенной газеты южноафриканских коммунистов, за чтение которой грозила тюрьма. «Да, люди здесь стали сознательнее, особенно после введения чрезвычайного положения, — сделал вывод Тиро. — Главное теперь — помочь им научиться бороться всерьез, например, провести забастовку. А для того чтобы подготовить ее, нужны массовые собрания, листовки. Кстати, выпускать их должна помочь САСО, а распространение вполне можно поручить ребятам-активистам из САСМ. Полиции и в голову не придет, что неграмотные мальчишки из таун-шипов занимаются 7 таким делом». Вскоре к шефу полиции безопасности Дурбана полковнику ван дер Мерве стали поступать тревожные донесения агентов о том, что в городе появились листовки. Их разбрасывали в автобусах, перевозивших африканцев, по ночам подсовывали под двери домов в тауншипах, оставляли у входа в школы. И самое неприятное — листовки находили и на дурбанских фабриках. «Уж не они ли спровоцировали в декабре на забастовку докеров, а в январе — работниц чайной фабрики «Бекетта»? — мучился полковник. — Не иначе, тут приложили руку обнаглевшие умники из Натальского университета. Надо будет всерьез заняться ими, пока не поздно». Однако усиленная слежка за африканскими колледжами и университетом результатов не дала. Маленькие, невзрачные листочки бумаги между тем делали свое дело. Еще недавно, казалось бы, абсолютно покор ные, не осмеливающиеся поднять голоса африканцы вдруг вздумали требовать повышения зарплаты. Вслед за рабочими кирпичных заводов объявили забастовку водители грузовиков, что грозило оставить без товаров дурбанские магазины. Полиция сбивалась с ног, ввела круглосуточное патрулирование таун-шипов, десятками арестовывала подозрительных, немилосердно избивала их в полицейских участках, но обстановка в городе по-прежнему оставалась неспокойной. За эти месяцы Абрахам Тиро измотался и похудел. Когда арестовали Стива Бико 1 и других руководителей Южно-Африканской студенческой организации, на него пали обязанности оргсекретаря САСО. А тут еще и полиция начала проявлять усиленное внимание к «бунтовщику-кафру» из Турфлоопа. Друзья уговаривали его перебраться на время в какое-нибудь место потише, но он упорно не соглашался. «Вы говорите, что мне подпалят пятки, — смеялся Абрахам, — но мне и сейчас асфальт жжет их даже в тени. Просто подметки у ботинок износились, зато кожа на подошвах толстая. Пока потерплю». И все-таки после сентябрьской забастовки дурбанских текстильщиков Тиро стало ясно, что дальше оставаться не только в городе, но и вообще в ЮАР было опасно. Даже если его не упрячут в тюрьму, то отправят под домашний арест на родину, в затерянную среди вельда деревушку Динокана. А это будет равносильно гражданской и политической смерти: нельзя разговаривать более чем с одним человеком; нельзя покидать деревню и принимать гостей; нельзя писать, выступать и даже учить детей. Девять заполненных убористым шрифтом страниц предусматривали запреты на все виды нормального человеческого общения, а нарушение хотя бы одного параграфа влекло за собой тюремное заключение. У Абрахама Тиро оставался единственный выход: нелегально пробраться через границу в соседнюю Ботсвану, чтобы оттуда продолжать борьбу против ненавистного расистского режима в ЮАР. 'Стив Бико — основатель и первый президент Южно-Африканской студенческой организации, лидер африканской молодежи страны, скончавшийся после пыток 12 сентября 1977 года в тюремном госпитале в Претории. совешлние в узком кругу Бежевый «мустанг» вырвался наконец из ревущего автомобильного стада в центре Иоганнесбурга и помчался по сверкающей серым глянцем национальной автостраде № 1. Шофер нажал на акселератор, но генерал Пит Крю-гер жестом приказал сбавить ход — до Претории рукой подать, а генералу хотелось собраться с мыслями перед предстоящим разговором со всемогущим начальником Бюро государственной безопасности (БОСС) ван ден Бергом. Конечно, формально Крюгер подчинялся не ему, а генералу Вен-теру, но за последние три года успел убедиться, что БОСС постепенно подмяла под себя и его службу безопасности, и вообще всю полицию ЮАР. Если раньше бюро обычно передавало собранные его агентурой сведения особому отделу, предоставляя полиции совершать аресты и образумливать непокорных кафров и либералов, то теперь взяла за правило доводить наиболее важные разработки до конца самостоятельно. Поэтому, хотя срочный вызов на Скиннер-стрит1 и был сделан бригадному генералу Крюгеру в вежливой форме, у него и мысли не появилось отклонить «приглашение»: с ван ден Бергом, подчиненным прямо премьер-министру, такие шутки могут кончиться серьезными неприятностями. За окнами машины проносились рощи эвкалиптов, разделенные проволочными изгородями зеленеющие пастбища, конусы песчаных отвалов, которые безостановочно выбрасывали на поверхность золотодобывающие компании, изрывшие все плоскогорье. Перед въездом в Преторию генерал Крюгер остановил взгляд на вершине холма, где возвышался гранитный ансамбль «Монумента фортреккерам». Эти предки африканеров сто с лишним лет назад в жестоких схватках с зулусами основали бурскую республику Наталь. Высеченное из серого гранита фургоны и фигуры часовых-буров с грубыми, тяжелыми лицами производили впечатление упрямой жестокости и давящей массивности. Но для шефа полиции безопасности монумент был олицетворением извечной борьбы с черной опасностью, готовой поглотить белую цивилизацию. Бригадный генерал Пит Крюгер считал,, что и сегодня главная обязанность всех настоящих африканеров продолжать начатое предками — ни на йоту не уступать завоеванного кафрам. Автострада перешла в широкую Пбт-гитер-стрит, промелькнули военные казармы, здание генерального штаба. Через два квартала «мустанг» свернул на Скиннер-стрит и въехал во внутренний двор «Сивитас Билдинг». На пятом этаже в приемной ван ден Церга Крюгер бросил бесстрастной секретарше: — Доложите, бригадный генерал Крюгер. Секретарша поспешно и почтительно открыла двери кабинета и резким гортанным голосом пригласила: —- Пожалуйста, проходите. Шеф ждет вас. В конце просторного кабинета за массивным письменным столом сидел генерал ван ден Берг, худощавый пожилой человек с большим лбом и зачесанными назад редкими, наполовину седыми волосами. Сбоку расположился главный полицейский следователь полковник Сванепул. Крюгер недолюбливал его за высокомерие, хотя и отдавал должное его хитроумию. 1 На Скиннер-стрит в Претории, в так называемом «Сивитас Билдинг», находится штаб-квартира БОСС. 3* 35 |
