Вокруг света 1978-07, страница 35

перегрыз и упряжку бросил. Как же так? — Он потрепал собаку по загривку и, показывая на свет в оконце, тихо сказал: — Давай домой, быстро, быстро... — Шайтан понимающе взвизгнул и, подняв забинтованную лапу, поскакал к избе. Подбежав к тамбуру, пес громко и радостно завыл — он был потомком полярного волка и по-собачьи лаять не умел.

Скрипнула дверь, В проеме показался человек с фонарем.

— Никак Шайтан? — услышал Григорий удивленный голос Ногаева.

— Эй, браток! Я здесь! — закричал каюр, подбегая к двери.

— Ты, Григорий? Где упряжка? Почему так быстро вернулся?

— Нарты в двух километрах. Я так опасался, что у тебя немцы...

— Ты что? Да расскажи все по-человечески. — Ногаев с удивлением посматривал то на топор, то на Бухтиярова.

— Это мое оружие, — кладя топор на ступеньку, ответил Григорий, — Дай воды, горит все внутри.

Усевшись за грубо сколоченный стол, откинув капюшон меховой рубашки, Бухтияров рассказал обо всем, что произошло за сутки после того, как он выехал отсюда на мыс Стерлегова.

— Нам с тобой надо добраться до мыса Входной и сообщить на Диксон.

— Значит, фашистам нужны ледовые карты, коды ледовых донесений... Послушай, Григорий, все самолеты, летящие на восток, проходят над нами, — вслух рассуждал Ногаев. — А не сможем ли мы сигнальными ракетами привлечь внимание самолета и посадить его у нас?

— В бухте битый лед... А сухопутные самолеты в нашем районе не летают. Однако твоя идея неплоха. Давай с рассветом на снегу вытопчем слова: «На Стерлего-ве немцы». Солнце низкое, в ясные дни такая надпись будет видна издалека. Сами же отправимся на мыс Входной.

— Но не лучше ли мне остаться здесь? Буду ждать самолет, привлеку его внимание красной ракетой...

— Это было бы лучше, но у нас только один карабин. Ни ты, ни я не можем остаться без оружия. Кругом полно медвежьих и волчьих следов.

Через час Бухтияров привел упряжку, накормил собак и, скинув только унты, улегся спать. Оставшись дежурить, Ногаев загрузил нарту всем необходимым

3 «Вокруг света» № 7

для дальней дороги и отвел ее в сторону от избы. Захватив карабин, он залег на высоком берегу и стал в бинокль наблюдать за входом в бухту.

«Немцы на мысе Стерлегова» — эти слова никак не укладывались в голове Ногаева. Глухой гул сталкивающихся льдин, темное звездное небо — все казалось сегодня зловещим, настораживающим. А ведь еще вчера, оставаясь один, он не обращал внимания ни на шум льдин, ни на небо. И изба, маленькая, вросшая в землю изба, неизвестно когда и кем сложенная из мощных, отполированных морем и ветрами бревен плавника, внушала ему покой и уверенность. Правда, все эти дни его не покидало чувство обиды за то, что он, молодой, здоровый парень, не на фронте, а здесь бьет гусей и диких оленей — готовит мясо для зимовки,

Рисунки Б. ДОЛЯ

вместо того чтобы защищать свою землю от фашистов...

Утром, пока Ногаев топил печь, кормил собак и готовил завтрак, Григорий на пологом склоне вытоптал короткую фразу: «НА СТЕРЛЕГОВЕ НЕМЦЫ!»

Буквы тянулись с севера на юг на целых пятьдесят метров. Ногаев вышел взглянуть на работу Бухтиярова, как вдруг услышал далекий орудийный выстрел, а за ним еще четыре... Черный столб дыма поднялся у горизонта, в стороне мыса Стерлегова.

— А... а... гады! Запалили зимовку! — вырвалось у Ногаева.

— Дым по цвету вроде от мазута. — Григорий впился глазами в бинокль. — Деревянные постройки не так горят. Да и пальба очень подозрительна, к чему она, если там только немцы? А что, если подошел наш военный корабль?