Вокруг света 1979-07, страница 20

шимся с поистине царской щедростью историческим богатством.

Скажу прямо, экспедиция для такого открытия «технически» не была подготовлена. С самого начала выяснилось, что не хватает простых, но крайне необходимых вещей, вплоть до коробочек для хранения такого количества находок, не говоря уже о запасах цветных фото- и кинопленок. Но нам помогли советские специалисты — техники, инженеры, врачи, строители, — находящиеся в Афганистане. Любители-фотографы Анатолий Черноиван и Виталий Кошелев до полуночи засиживались в импровизированной фотолаборатории, снимая и проявляя многие десятки, если не сотни, метров пленки. Стоматолог Андроник Мкртычян выпотрошил из амбулаторной аптечки все коробки под названием «Боры зубные», куда вместо боров аккуратно помещались золотые изделия, поступающие из очередных погребений. Вадим Коры-чев все свои выходные дни проводил за теодолитом, делая инструментальную съемку холма и самих раскопок. Вадим Кайгородов, Александр Степичев, Вениамин Сарки-сянц оказывали экспедиции техническую помощь — начиная от бульдозеров и кончая прожекторами.

Каждое захоронение отняло у нас около полутора месяцев работы. В могилах находили от 2500 до 3 тысяч золотых предметов, которые, наслоившись друг на друга, создавали хаотическое на первый взгляд нагромождение. И каждую из этих находок надо было тщательнейшим образом «заинвентаризовать» — описать, зафиксировать на полевых планшетах и т. д. и т. п. Слой за слоем мы снимали тысячи золотых бляшек, браслетов, пока появлялись сами останки погребенных. И каждый такой слой надо было «читать» — видеть в этой груде сокровищ контуры одежд, головных уборов, поясов, расположение украшений, которые некогда их покрывали.

Весть о нашем открытии разошлась по всему Афганистану, и к нашим раскопкам стекались самые разные люди — были случаи, когда бедные крестьяне, в складчину нанимавшие грузовики, чуть ли не всей деревней приезжали за многие сотни километров.

А открылось нам в раскопе действительно не только богатство, но истинные шедевры древнего искусства.

...Золотые короны, украшенные фигурными цветами, инкрустированные жемчугом и бирюзой, стилизованными деревьями с птицами на ветвях... Массивные золотые браслеты, концы которых мастера изготовили в виде фигур животных — то хищников с устрашающе оскаленной пастью, то стреми

тельно мчащихся антилоп со зрачками из бирюзы и сердолика и бирюзовыми копытцами, ушами, рогами.

...Перстни и кольца тончайшей ювелирной работы. Особенно эффектен один перстень-печатка с изображением сидящей Афины со щитом и копьем, в длинном одеянии и с боевым шлемом на голове.

...Массивные — до 500 граммов — золотые ножные браслеты и литые золотые пряжки, нередко украшенные великолепно выполненными сценами.

...Золотые пластины, нашивавшиеся на одежду, то в виде человека, несущего дельфина, то музыкантов, то просто человеческих фигур, то с изображением крылатых богинь. Вот одна из них — полуобнаженная женщина с широким лицом местного, бактрийского типа, около которой виден крылатый Эрот с луком в руках; другая — также полуобнаженная женщина, но с лицом уже индийского типа, мастер даже наметил пятнышко в середине лба — тик.

...Разнообразнейшие головные бронзовые булавки с золотыми на-вершиями — двенадцатилепестко-вой розеткой, золотым диском с нанизанным на него жемчугом.

„.Серия золотых подвесок, среди которых особенно выделяются две, найденные в одном погребении, изображающие борьбу царя с двумя драконами.

...Золотые пряжки то в виде крылатых амуров, сидящих верхом на рыбах с бирюзовыми глазами, то в виде воина в шлеме, со чщтом и копьем, у ног которого лежат драконы, то вместивших в себя сложнейшую символическую картину — на спине какого-то фантастического существа с львиной мордой и оскаленной пастью восседают обнявшиеся мужчина и женщина, осененные крылатой богиней победы Никой с венком и пальмовой ветвью.

...Широкий золотой пояс с рельефными бляшками, на которых мастер изобразил женщину, сидящую верхом на льве, — видимо, богиню Нану, владычицу животных.

...Кинжал с золотой рукоятью, в золотых ножнах с крылатыми грифонами, зубастыми драконами, хищниками кошачьей породы. Вереница этих поедающих друг друга животных оканчивается на рукояти кинжала неожиданно мирным медведем, лакомящимся виноградом.

...Еще одни золотые ножны, покрытые тонким геометрическим орнаментом с бирюзовыми вставками, в центре которого — рельеф, изображающий сцепившихся в смертельной борьбе крылатых драконов. Эта сцена живо напоминает тради

ции ассирийского искусства далекой Месопотамии и в то же время очень характерна для искусства Бактрии.

Можно бесконечно долго перечислять находки, ибо едва ли не каждая из них оправдала бы надежды любого раскопа.

Великолепные результаты обязаны энергии и энтузиазму всех сотрудников и в первую очередь археологу из Ашхабада Теркешу Ходжаниязову. Это он, руководя общим ходом раскопок на Тилля-Тепе, обнаружил все погребения и щедро раздал их остальным сотрудникам экспедиции, не оставив себе ни одного. Узбекские археологи Зафар Хакимов и Рустам Сулейманов сумели сделать, казалось бы, невозможное — xdoc перемешанных костей и мелких золотых украшений превратить в стройную и понятную картину, создать научную реконструкцию первоначального обряда захоронения. (Меньше «повезло» душанбинскому археологу У. Пулато-ву — погребение, которое исследовал он, оказалось безнадежно нарушенным мышами.) Не отставали от советских археологов и их афганские коллеги А. Шарки, А. Иноят, А. На-уи и в первую очередь X. Азамин, который самостоятельно не только расчистил, но и воссоздал общую картину погребального обряда двух могил.

Наконец, художник-реставратор высшей квалификации Владимир Бурый осуществлял общее наблюдение за ходом исследования и в особенности консервацией всех найденных изделий, которые после изъятия из могил сначала проходили обязательную реставрационную экспертизу в его лаборатории и лишь после этого поступали для изучения в руки нашедших их археологов. Конечно, подробный научный и художественный анализ их — дело будущего. В целом же можно сказать — непостижимое богатство, дождавшееся своего «звездного» часа, с неоспоримой убедительностью свидетельствует о том, что перед нами некрополь правителей одного из крупнейших кушанских княжеств, возможно, даже наиболее могущественного, основателя империи Великих Кушан.

...А когда до конца полевого сезона (мы даже как-то позабыли, что этот сезон — юбилейный, десятый, работы нашей экспедиции) оставалось несколько дней, под лопатами рабочих снова сверкнули золотые изделия — очередного, седьмого погребения. Но время оказалось сильнее нашего желания — этот раскоп мы законсервировали до будущего года.

Кабул — Москва

18