Вокруг света 1980-03, страница 55

- Коридор отделения приговоренных к , смерти насчитывал в длину всего метров двадцать. Из-за обилия неоновых ламп светло как днем. Й тихо. Появление заключенного и стражников Не вызвало здесь никакой реакции. Осужденные встретили вновь прибывшего полным равнодушием.

Посредине коридора за небольшим столом на круглом высоком табурете сидел маленький человечек в форме надзирателя. Адаме и его охранники подошли к нему.

— Это Адаме? — спросил надзиратель. ^

— Да. Вот его карточка.

— Хорошо. Камера 3045.

Надзиратель взял со стола автомат

и связку ключей.

— Пошли. ,

В этот момент затрещал телефон.

Надзиратель протянул ключи одному из охранников, потом снял трубку. Направляясь к своей камере, Адаме слышал его голос:

— Алло? Да, господин директор... Нет.». Нет... Во всяком случае, сейчас все в порядке. Хорошо, господин директор.

Адаме услышал, как позади него повернулся ключ в замке. Он задумчиво оглядел камеру. Это было помещение примерно двух с половиной метров в ширину и трех в длину. Стены выбелены известкой. В глубине под самым потолком через небольшое квадратное отверстие виднелось небо. Слева у стены койка, застланная серым одеялом. Справа — умывальник. Адаме сделал несколько шагов и только тогда понял, что отныне он постоянно будет на виду у других. Уже сейчас чужие глаза следили за каждым его движением. И наблюдал за ним не надзиратель. Тот сидей, опустив глаза в газету. Адаме окинул взглядом коридор и заметил в камере напротив лысого человечка, пристально следящего за ним.

Адаме подошел к решетке и, в свою очередь, стал рассматривать своего визави. Крючковатый нос, тонкие и розовыё, как у девочки, губы, темные и грустные глаза. Адаме знал этого человека. Они долго смотрели друг на друга. «Мог бы я сказать, что читаю ненависть в его взгляде? — подумал Адаме. — Пожалуй, нет. Только полное равнодушие».

_t Сидя за столом, надзиратель потягивал из стакана пиво.

Внезапно Адаме вздрогнул, услышав удар по прутьям решетки с правой стороны его камеры.

— В чем дело?

Тихий голос произнес:

— Ты, новенький, как тебя зовут?

Адаме помедлил.

— А вас, — спросил он, — как вас зовут?

— Джо Керди. 12 июня 1932 — 22 августа... этого года.

Адаме сжал губы, потом сказал:

— Эдвард Адаме. 6 мая 1939 — 3 сентября...

— Значит, вы и есть тот инспектор полиции, которого приговорили за убийство?

— Да, — ответил Адаме.

— Того парня, напротив вас, Сли-ма Эвера, вы арестовали? — спросил Джо Керди.

—■ Да, — сказал Адаме, чувствуя, что нервы его на пределе. — Я арестовал его и вот того, Самуэля Пи-кара. И в других отделениях найдется добрая дюжина, кто обязан мне тем, что находится здесь.

— Только эта добрая дюжина, — вмешался новый голос с сильным южным акцентом, — выйдет отсюда в один прекрасный день: А тебя, парень, вынесут ногами вперед.

— К^{то это} говорит? — спросил Адаме.

— Твой сосед слева,* ЩуардРэйон.

Счастлив познакомиться, —

сказал Адаме насмешливо. — Как дошли вы до жизни такой?

— По вине бёдной беззащитной старушки, которая держала тысячу долларов дома, вместо то^о чтобы положить ее в банк.

Из камеры Рэйона потянуло сигаретным дымком. Адаме машинально ощупал карманы.

— Мне нечего курить, — сказал он. — Вы не угостите?

Вместо ответа к нему протянулась рука с сигаретами. Адаме на мгновение задержал пачку в своих пальцах.

— Вы, может быть, не расслышали мое имя? — сказал он. — Меня зовут Адаме. Я работал в уголовной полиции.

Снова послышался голос Рэйона, равнодушный, спокойный:

— Возьми сигарету и верни пачку. Она у меня последняя.

...В отделении приговоренных к смерти Нью-Веральской тюрьмы было шестнадцать камер, с номерами с 3039 до 3054. Большую часть времени половина из них пустовала, и обычно администрация старалась размещать осужденных поближе друг к другу, чтобы их не угнетало одиночество. Им были разрешены шахматы, шашки, сигареты, кофе. Четверги и воскресенья были днями посещений. Встречи происходили в юго-восточной части тюрьмы в большой комнате, разделенной как бы прилавком с установленной на нем решеткой. Адвокаты имели специальные пропуска: им предоставлялось право посещать своих клиентов в любое время суток прямо в камерах.

На следующий день к Адамсу пришли оба его адвоката: метр Изабелла Линдфорд и Грегори Пенсон. Изабелла Линдфорд была высокой, довольно красивой женщиной с суровым выражением лица и резкими движениями. Она считалась одним из луч

ших адвокатов округа. Осуждение Адамса было ее первым серьезным поражением за годы практики. Пока шло следствие, она строила защиту, исходя из того, что Адаме невиновен, но позднее, когда ей стали известны все козыри, которыми располагал генеральный прокурор, она вдруг сделала поворот на сто восемьдесят градусов. Самое лучшее, решила она, если они с метром Грегори Пенсо-ном будут строить защиту, опираясь на смягчающие обстоятельства. Но, начиная с этого момента, как уже тогда понял Адаме, у нее не было иллюзий в отношении исхода' процесса. ,

Нужно дризнать, что рядом с ней Грегори Пенсон выглядел довольно жалко. Адвокат недостаточно опытный, хотя и исполненный доброй воли ¹ (тем более что он был другом Адамса), Пенсон добровольно согласился плестись в хвосте своего знаменитого коллеги.

В тот день, когда метр Изабелла Линдфорд пришла к нему и предложила помощь в качестве второго защитника Адамса, у Пенсона появилась надежда. Он был убежден в невиновности своего клиента и друга, но принадлежал к людям, которым необходимо, чтобы их убеждения находили поддержку.

— И ты согласился?! — воскликнул Адаме. — Но как я смогу с ней расплатиться? Ты предлагаешь мне одного из самых дорогих адвокатов округа.

Но Пенсон положил ему руку на плечо:

— Изабелла не возьмет ни цента. Ее интересует твое дело. Старик, у * нас появился шанс выкарабкаться. .

Но в субботу третьего августа этого шанса не стало...

При появлении адвокатов надзиратель Вильям Ли встал из-за стола.

— Не' беспокойтесь, Ли, — сказала Изабелла Линдфорд. — Это метр Пенсон. У него есть пропуск.

— Хорошо, метр, — ответил надзиратель, — я сейчас вам открою.

Он бросил взгляд на бумагу, которую ему протянула молодая женщина.

— Камера 3045.

Пенсон поискал глазами указанный номер. На койке в глубине камеры без движения лежал его друг.

— Он в таком состоянии уже более полусуток, — сказал Вильям Ли. — Ничего не стал есть вчера вечером, а сегодня утром даже не притронулся к кофе.

Адаме не обратил ни малейшего внимания на посетителей.

— Послушайте! — сказала метр-Линдфорд. — Вы что, так и будете лежать? Вы полагаете, что сейчас самое время махнуть на все рукой?

В следующёе ^новение Адаме уже был на ногах.

53