Вокруг света 1980-05, страница 18

в стремительно бежавший по сторонам дороги пейзаж: «выстриженные» в высокой траве саванны прямоугольники полей; маячившие в голубоватой дымке у горизонта скалистые гребни гор; изредка выскакивавшие из-за очередного поворота к дороге небольшие деревушки из трех-четы-рех хижин.

И вдруг на узкой тропке, вьющейся по обочине, мы увидели шедших гуськом четырех стройных девушек. На головах у них мерно покачивались расписные кувшины-калебасы с узким горлом. Цветные длинные юбки, ниспадавшие складками до земли, скрывали ноги так, что создавалось впечатление, будто девушки не идут, а тихо плывут в воздухе над тропинкой, как танцовщицы в нашей знаменитой «Березке». Увидев остановившуюся перед ними машину, они замерли на месте с возгласом «Ой-ин-бо!» — позднее этот возглас, означающий «Белый человек!», стал для нас привычным, — причем лица их выражали крайнее изумление. Однако, заметив, что наш переводчик Саша Фадеев наводит кинокамеру, вся четверка, закрыв лица руками, с визгом и смехом мгновенно исчезла за ближайшими кустами.

Наконец, миновав последний, угрожающе узкий мостик из грубо обтесанных бревёшек, мы подъехали к довольно большой деревне. За ней в просветах между стволами цветущих акаций и огромных баобабов ярко блестела широкая полоса Нигера с теряющимся в белесой дымке дальним берегом.

— Аджаокута, — объявил торжественно наш заботливый опекун мистер Лаваль, инженер-нигериец из Управления стали.

Распугивая не привыкших к технике деревенских кур и собак, безмятежно дремавших на дороге, «рейнджровер» влетел в деревню. Этот день в Аджаокуте был базарным, и сюда по традиции стекались окрестные крестьяне со своими нехитрыми товарами. На циновках, расстеленных на земле, красовались огромные клубни ямса и кассавы, связки бананов, мешки с кукурузным зерном, всевозможная зелень и бесчисленное количество жестянок с пальмовым маслом.

Наше внезапное появление вызвало целый переполох: торговые сделки были моментально забыты, и вокруг машины началось вавилонское столпотворение. Каждому хотелось не только получше нас рассмотреть, но и потрогать. Наиболее смелые пытались влезть в машину. Сыпались вопросы, на которые мог ответить только мистер Лаваль, понимавший язык племени игбирра, живущего в здешних местах.

Пожалуй, никак не реагировали на наше появление лишь местный полисмен, скучавший в грубо сколоченном кресле под навесом из соломы, да нахохлившиеся грифы, неподвижно восседавшие на коньках сараев, примыкающих к площади. Коротко переговорив с полицейским, мистер Лаваль сообщил, что для начала мы должны представиться вождю «речных людей» из племени игбирра, который ждет нас в соседней деревне Герегу...

Деревушка эта скучилась на высоком берегу Нигера, отгороженном от стремнины грядой живописных скал. Между ними на воде покачивались узкие длинные лодки, на берегу бле

стели рыбьей чешуей сушившиеся сети.

С трудом протиснувшись по узкой улочке между глинобитными хижинами, мы подъехали к небольшой группе людей, расположившихся в тени раскидистого мангового дерева. Впереди, в кресле, восседал осанистый старик с густой седой шевелюрой, одетый в просторную белую рубашку и такие же шаровары. Его полукругом окружали пятеро пожилых мужчин, державшихся с большим достоинством. Чуть поодаль собралось все население деревушки, с откровенным любопытством рассматривавшее необычных гостей.

Перед вождем на траве были расстелены три циновки, на которых лежали бананы, ананасы, орехи кола, стояли несколько бутылок кока-колы и блюдо с большой вареной рыбиной, состоявшей почти наполовину из головы. Мистер Лаваль представил нас вождю, сообщив, что мы геологи, приехали из Советского Союза, чтобы помочь Нигерии построить металлургический завод. В ответ осанистый старик тихо сказал несколько слов одному из членов свиты, который выступил вперед и произнес краткую, но весьма торжественную речь: «Старейшина племени рад приветствовать белых людей, приехавших очень издалека на берега могучего Нигера. Он считает большой честью принимать у себя, в Герегу, таких уважаемых гостей и поэтому приглашает отведать нашей пищи и отдохнуть с дальней дороги!»

Признаться, мы не ожидали, что предстоящее деловое знакомство выльется чуть ли не в дипломатический прием.

Последующая беседа началась вопросом вождя:

— Что будут делать здесь белые люди?

Рион Александрович начал издалека:

— Нигерия — очень богатая страна. В ней есть леса, плодородные земли, вода, скот и звери. В земле есть нефть и железо, но $ стране нет заводов, на которых можно плавить металл из руды. Поэтому нигерийское правительство решило построить здесь большой завод с помощью русских специалистов. Но, прежде чем начинать строить его, нужно составить карту местности, затем пробурить во многих местах скважины, чтобы узнать, где можно возводить большие дома и постройки для этого завода.

По ходу двойного перевода — с русского на английский и затем на игбирра — старец согласно кивал головой, давая понять, что все сказанное ему давно известно, хотя, возможно, такая осведомленность просто предписывалась его высоким положением. Зато остальные жители Герёгу реагировали на услышанное куда более непосредственно. Особен

но велико было их изумление, когда мы показали аэроснимки, полученные нами в Управлении стали, на которых были хорошо видны мельчайшие детали местности, включая деревню и даже дерево, под которым проходила наша беседа. Казалось, восторгам не будет конца.

Затем мы попросили вождя, чтобы он посодействовал в найме рабочих. Старец не раздумывая заверил, что наши пожелания будут удовлетворены.

На этом аудиенция под палящим солнцем была закончена.

Утро следующего дня началось с появления в номере гостиницы высокого человека, который отрекомендовался мистером Оджуку, топографом Управления стали. В его обязанности входили разбивка на местности и геодезическая привязка геологических выработок. Однако из беседы скоро стало ясно, что разбивка скважин выполнена лишь частично, а привязка вообще не проводилась, поскольку Оджуку не очень ясно представлял себе, как это делается. Когда же я предложил свою помощь, он отказался от нее и, сославшись на недостаток времени, поспешно уехал по своим делам. Поскольку сроки были весьма жесткими, не оставалось ничего иного, как наряду с моей основной задачей — контролем и приемкой топографических съемок, выполняемых частной фирмой, заняться ликвидацией этих весьма существенных недоделок — разбивкой и привязкой геологических выработок, чтобы обеспечить фронт работы геологам и буровикам из фирмы «Сол-Фонд».

...И вот рано утром мы с Вадимом Мазитовым снова въезжаем в Аджаокуту, будя сонную тишину глухой деревушки. Как и было обещано вождем, на базарной площади уже ждет целая толпа крестьян, вооруженных выщербленными мачете да не виданными нами доселе топорами, похожими на секиры: устрашающего вида треугольный клин, загнанный в суковатый оголовок длинной дубины. Приступаем к формированию нашей рабочей бригады, и на площади поднимается невообразимый гвалт: каждый из собравшихся считает себя наиболее подходящим кандидатом и во весь голос заявляет об этом. Услышать и понять что-нибудь в таком шуме почти невозможно. Однако рано или поздно всему бывает конец. Часа через два-три нужное число рабочих все же отобрано. Возглавляет бригаду Дау-да, парень, одетый, несмотря на жару, по последней городской моде: узкая приталенная рубашка яркой расцветки, сильно расклешенные небесно-голубые брюки и туфли на неимоверно высокой платформе. Можно наконец отправляться на место работы.

Для начала решаю провести общую рекогносцировку, чтобы представить район изысканий. Сразу же за деревней наш отряд вступает в лес. В жаркой духоте, цепляясь за камни и стволы деревьев, обливаясь потом, медленно поднимаемся по узкой тропе к самому куполу ближайшего холма, возвышающегося над окружающей местностью. Площадка будущего строительства раскинулась на

16