Вокруг света 1980-05, страница 23

невосточного пароходства. Ледоколы же приходили как из Владивостока, так и из Мурманска. Темные пространства, которые видны были на фотографиях со спутника, означали чистую ото льда воду. Она начиналась лишь за проливом Лонга. А до него были ледяные поля различной мощности. В целом они составляли знаменитый Айонский ледяной массив. На севере, в более высоких широтах, тоже темнели пространства чистой воды. Это были части так называемой «Великой сибирской полыньи», которая образуется в Северном Ледовитом океане.

Глядя на карту, на картонные силуэты кораблей и наступающие на них ледяные поля, я решил взглянуть на Арктику с воздуха и с борта корабля, чтобы до конца ощутить всю сложность завершающих дней навигации.

В холодной утренней темени мы с Валерием Николаевичем Купецким и еще двумя гидрологами мчались на «газике» к аэродрому. Дорога шла долинами между сопок: аэродром был на побережье, на открытом пространстве. Вместе с летчиками залезаем в промерзший за ночь Ил-14. Пока самолет готовили к полету, пока поднялись в воздух, показалось солнце.

— Вам повезло, — говорит мне Валерий Николаевич, — на небе ни облачка, видимость отличная. А то ведь приходится летать и при плохой видимости.

Наш маршрут лежал на восток, к острову Врангеля, цель — ледовая разведка.

Сверху леДяные поля казались тонкой скорлупой в трещинах. Но это был крепкий ледяной массив, дорогу в котором судам прокладывали мощные ледоколы. В районе разведки предстояло четырнадцать часов работы...

За кабиной пилотов располагались места для наблюдателей. Из бортов в обе стороны, словно глазные яблоки, вылезли прозрачные сферические колпаки — в них прекрасно было видно все, что делается внизу и по сторонам. Гидрологи сообщали сведения коллеге, который тут же наносил на карту обстановку. Валерий Николаевич производил общую оценку льда. Через равные промежутки времени звучали распоряжения штурмана, самолет поворачивал: он летал галсами, то есть меняющимися курсами. Работа эта требует большого внимания и напряжения, особенно для пилотов — самолет все время идет на бреющем полете. Курс и высоту держит автопилот. Летчик, сидящий за штурвалом, постоянно корректирует его работу.

Во время полета в свободные минуты Валерий Николаевич рассказывал мне о восточной Арктике, которая обладает значительно более суровым нравом, чем западная. Если на западе, в Баренцевом и в Карском морях, ветры и течения летом в основном отжимают льды в высокие широты, то здесь наобо

рот — прижимают к берегам. Открытые пространства воды и разводья между полями образуются летом как раз севернее. Ученые и мореплаватели долгое время не могли разгадать этой особенности вост(?ч-ной Арктики.

Тем временем самолет продолжал свой полет. Уже вырисовывалась карта ледовой обстановки района. Иногда гидрологи устраивали короткие совещания, собирались возле карты, делились соображениями...

Валерий Николаевич, выкроив опять несколько минут, продолжил наш разговор. Он сообщил об одном парадоксальном на первый взгляд явлении природы, которое можно наблюдать в устьях рек, впадающих в Восточно-Сибирское' море. Принято считать, что уровень воды в баре (дельте) реки Колымы поднимается нагонным, северным ветром. Однако известно множество случаев, когда сначала поднимался уровень воды на баре реки, а патом уже начинал дуть нагонный ветер. Валерий Николаевич по памяти писал на листке бумаги данные за ряд лет, рисовал графики и кривые. Колебания уровня воды и возникновение ветра, как он считал, вызываются одними общими причинами, которые берут свое начало в космосе и явлениях, происходящих на Солнце.

С Купецким были не согласны многие его коллеги: не слишком ли в глобальные природные процессы пытается заглянуть исследователь, чтобы объяснить весьма конкретные и

21