Вокруг света 1981-02, страница 48

— Хололо! Хололо! — перекатываются возгласы из комнаты в комнату.

Женские танцы коряков большей частью имитируют бытовые сцены или поведение животных. Некоторые из танцев наивно откровенны. Вот женщины, сидя на корточках, ритмично взмахивают руками, точно шьют, или приглаживают волосы руками, проводя вдоль кос воображаемым гребнем. Вот, приложив руку ко лбу, они вглядываются в даль — не идут ли из тундры мужчины. И наконец, неистовый танец радости — мужья, женихи уже близко. В такт движениям раскачиваются длинные кухлянки, позванивают колокольчики...

Но вот ритм бубна резко меняется: начинается танец чаек. Взмахивая руками, смешно подпрыгивая на месте и непрестанно повторяя «як-як» (по-корякски — «чайка»), девушки изображают то испуганных, то кормящихся чаек. Постепенно они образовали круг, внутри которого остались две птицы. Танец вдруг приобрел какой-то агрессивный оттенок: одна из исполнительниц с победным клекотом стала преследовать другую, едва не клевала ее в лицо, а та увертывалась, закрывалась крыльями, жалобно повторяя «як-як».

В комнате все громче гремят бубны, поют пожилые и молодые охот

АЬ

ники, рыбаки, механизаторы, оленеводы. Бубен как гром. Удивительно, как может тонкая оленья кожа выдержать сотни тысяч ударов колотушки за дни праздника!

...На середину комнаты выплывает грациозная нерпа — молоденькая корячка Варя Лазарева. Она нежится под лучами солнца, похлопывает ластами по телу, дремлет. К ней осторожно подкрадывается спрятавшийся за торосами охотник Виталий Соболев. Вот он резко вскакивает на ноги, размахивается и с силой бросает копье. Раненая нерпа старается уйти в воду, но движения ее становятся все медленнее. А охотник высоко подпрыгивает, размахивает руками — исполняет бурный танец радости. Ведь нерпа — это мясо, жир, свет в яранге, сытая жизнь... Языком хореографии танцор рассказывает о том, как он удачно убил зверя, как зверь пытался уйти, как трудно его вытаскивать на лед и как он радуется, когда добыча оказывается в руках. Из охотничьей работы родился этот танец, дошел до нас из глубины веков.

Но, пожалуй, главным моментом праздника был «тэллытэл».

«Тэллытэл» выстругивается из цельного куска дерева и состоит из двух лопастей, напоминая пропеллер. В середине его просверливаются отверстия, через которые продевает

ся крепкий ремень из шкуры лахта-ка. Одним концом ремень прикрепляется к дверному косяку, другой с силой тянут на себя мужчины, сидящие на полу. Задача состоит в том, чтобы по очереди хорошо раскрутить «пропеллер». От быстрого вращения ремень перетирается и рвется. Все мужчины в это время начеку и в момент обрыва с обнаженными ножами бросаются к ремню. Каждый старается отрезать себе кусок побольше. Это удается самым уювким и сильным; им, значит, по старинному поверью, и должно повезти в охоте.

Уже который час длятся танцы, а исполнители не устают. Танец мастериц сменяют танцы орла, ворона, медведя...

Вдруг раздается резкий стук в дверь — и смолкли бубны, смолкли певцы, прекратились танцы. В дом входят какие-то люди. Одеты они в вывернутые наружу кухлянки, стоптанные торбаса, на голове капюшон, шапка, женский платок. А лицо деревянное! Маска из красной ольхи. Стуча суковатыми палками о пол, «уляу»-маски шефствуют друг за другом. У одного на спине сумка, у другого — связка юколы, у третьего — сломанное ружье. Ни один из них не произносит ни слова. Они танцуют, жестикулируют, показывают комические сценки. Вот одна из масок, по одеж