Вокруг света 1981-04, страница 3
ДВАЖДЫ ВСТРЕТИВШИЙ ловеку обращались по званию, фамилии, а для нас он был не кем иным, как Юрой, Юриком. Что особенного ему предстояло совершить? Сесть в корабль, такой, как уже летавшие несколько раз? Выдержать давящие при взлете и посадке перегрузки, вибрацию? Почувствовать впервые человеческим естеством, что такое неведомая пока никому из землян невесомость — не на минуту, на полтора часа? Только это? Да, и это. Но ему предстояло и нечто иное. Гораздо большее. Ему предстояло осуществить мечту. Мечту всей жизни другого человека — Главного конструктора. Мечту, вобравшую в себя помыслы и дерзания многих землян прошедших лет и веков. Как в калейдоскопе, в памяти проскакивают кадры исторических этих последних перед стартом часов, минут, секунд. И вот... — Ключ на старт! И как эхо ответ оператора у пускового пульта: — Есть ключ на старт. — Протяжка один! — Есть протяжка один. — Продувка! — Есть продувка. — Ключ на дренаж! — Есть ключ на дренаж. Есть дренаж! — Зажигание! — «Кедр»! Я— «Заря-один». Зажигание!— это Королев. Из динамика доносится голос Гагарина: — Понял вас, дается зажигание... — Предварительная! — Есть предварительная. — Промежуточная!.. ГЛАВНАЯ!! ПОДЪЕМ!!! И тут же голос хронометриста: — Одна... две... три... Это секунды. И вдруг сквозь шорох помех и доносящийся снаружи обвальный грохот двигателей голос Юрия: — ПОЕХАЛИ-И!!! И голос Королева: «Желаю вам доброго полета-а-а!» Это было 12 апреля 1961 года в 9 часов 7 минут. А за два часа до этого... Автобус подошел почти к самой ракете. Из передней двери в ярко-оранжевом скафандре показался Гагарин. Несколько чуть неуклюжих шагов, и он, вскинув руку к гермошлему, докладывает: — Товарищ председатель Государственной комиссии, летчик-космонавт ЗАРЮ старший лейтенант Гагарин к полету на первом космическом корабле-спутнике «Восток» готов! Они обнимаются по-мужски, крепко. Потом — с Сергеем Павловичем, генералом Каманиным. Сергей Павлович смотрит на Юрия ласково и спокойно. Отец, провожающий в трудный и опасный путь сына, ни взглядом, ни словом не открывающий свое волнение и тревогу. — Ну, Юрий Алексеевич, пора. Нужно садиться! Обнялись в последний раз. Юрий отходит от провожающих. Я поддерживаю его под руку. Поднимаемся на пятнадцать ступеней лестницы к дверке лифта. Здесь, на площадке, он чуть задержался, повернулся к провожающим, поднял руки в приветствии: «До свидания, Земля, до свидания, друзья!» Вот мы в кабине лифта. Две минуты подъема — и верхняя площадка. Подходим к открытому люку кабины. Юрий осматривается и, улыбнувшись нашим монтажникам, спрашивает: — Ну как? — Все в порядке, «первый» сорт, как Сергей Павлович скажет,— отвечает ему Володя Морозов. — Раз все в порядке — садимся. 1 |
