Вокруг света 1981-05, страница 49

ским. Температура упала до пяти градусов. Поглотитель углекислого газа практически отказал. Я дал указание Дюкасу и Алену использовать автономную систему, чтобы не дышать отравленным воздухом».

А запасов воздуха в баллонах аквалангов хватит лишь на три часа, не больше...

Прошло семнадцать часов шесть минут после аварии. Наконец появляется «Тахо». Немедленно, с ходу, они начинают спасательные работы и, надо отдать должное, проводят их мастерски. Укрепив на тросе мощный прожектор, португальцы опускают его в глубины с помощью крана. Признаться, мы боялись надеяться на быстрый успех. Однако Ксавье вскоре сообщил:

— Видим свет! Вы опускаете прожектор метрах в шести от нас.

Через сорок восемь минут подводный кораблик уже был на поверхности.

Сначала вскрыли водолазный отсек. Оба археолога оказались мертвы. Их убил углекислый газ.

Джон Шеллер и Морис Ксавье остались живы. По настоянию врачей их поместили на час в декомпрессионную камеру, после чего медики признали их здоровыми.

Жоржу Алену было двадцать семь лет. Леону Дюкасу через неделю должно было исполниться тридцать...» «

Многие американские газеты и журналы напечатали красочное рекламное объявление парфюмерной фирмы «Линкольн энд бразерс» о предстоящем выпуске нового набора духов и одеколона «Атлантида». Они отличаются оригинальным освежающим и бодрящим запахом и упакованы в красивый футляр из серебра и хрусталя в виде небольшой точной модели подводного аппарата «Морской конек».

Репортаж Жана Клебо о подъеме стелы:

«Нет, все же без мужества людей, готовых рисковать жизнью, без их умелых, бережных рук науке не обойтись, как ни совершенна техника, которой она уже располагает!

Вчера было решено снова отправить в глубины океана отважного «Морского конька». На этом настоял только что прибывший близкий друг покойного Леона Дюкаса археолог Андре Лон-шон. Он вызвался совершить погружение и провести на дне все необходимые работы, чтобы осуществить заветную мечту погибшего друга.

— Я обязан это сделать ради памяти Леона,— сказал Лоншон корреспондентам.— Он так хотел поднять эту стелу! А что будет толку, если робот повредит ее при подъеме? Мы, подводные археологи, знаем, что не только мрамор или гранит, даже бронза может ломаться после долгого пребывания в морской воде. Когда речь идет о таких

памятниках, как эта стела, мы не смеем ими рисковать.

И вот сегодня они отправляются в глубины океана — Лоншон и его спутник, молодой археолог Марсель Сево, вызвавшийся быть вторым аквалангистом.

Надо ли говорить, какое требуется незаурядное мужество для того, чтобы занять место в узком отсеке подводного кораблика, в котором недавно нашли себе гибель два твоих товарища.

■— У меня было такое ощущение, что я ложусь в уже использованный однажды гроб,— признался мне немножко захмелевший Андре вечером, когда мы праздновали его победу.

Но утром перед погружением он держался великолепно, как и Марсель Сево, молчаливый крепыш, отвечающий на все вопросы корреспондентов только широкой улыбкой. и односложными: «Да... Нет...»

Море любит отважных! Все мы видели на экранах телевизоров, как Джон Шеллер вывел «Морского конька» точно к цели, как открылся люк и один за другим в серебристом облачке из пузырьков воздуха из него выбрались отважные аквалангисты. Андре демонстративно несколько раз топнул ногой по дну, рискуя поднять илистую муть,— первый человек, вступивший через много веков на землю легендарной затонувшей Атлантиды.

Миллионы людей на всех континентах, притаив дыхание, следили, как аквалангисты подплыли к стеле и начали закреплять вокруг нее трос. Лоншон не удержался, осторожно расчистил от морских обрастаний кусочек древнего памятника и восторженным жестом передал нам свое восхищение тем, что увидел пока еще только он один. Но скоро найденными сокровищами смогут полюбоваться все!

Мы видели, как трос был надежно закреплен. Аквалангисты вернулись в свой кораблик, и «Морской конек» ушел на поверхность.

Загадочная древняя стела осталась снова одна, в окружении прожекторов и не сводивших с нее своих электронных глаз телевизионных камер...

Мы увидели, как трос натянулся... Я уверен, в этот миг сердца миллионов телезрителей бились в унисон!

Трос натянулся сильнее. Не повредит ли он стелу, не сорвется ли?! Но вот выхваченная из своего долгого плена древняя стела начала подниматься!..

Все быстрее и быстрее! Вот она уже вознеслась к поверхности, исчезая из наших глаз.

Теперь включили камеры, установленные на борту «Наяды». Мы увидели тихое, спокойное море, сверкающее в лучах яркого солнца, и трос, уходящий в его глубины... Трос натянулся, а вместе с ним до предела напряглись и наши нервы...

И тут вода заклокотала, словно вскипела...

И заветная стела вынырнула из глубин океана на солнечный свет, которого она не видела уже тысячелетия!

Я уверен: в этот момент у всех телезрителей вырвался на разных языках единый вскрик облегчения и ликования. Такие моменты навсегда остаются в истории!»

Из письща Андре Лоншона своему другу, английскому археологу Ричарду Лойку:

«...Столько трудов и хлопот, столько усилий, и все оказалось блефом! Честное слово, я чувствую себя так, словно мне набили морду. Думаю, ты поймешь меня, уж больно все получилось глупо. Зачем мы рисковали жизнью? За что погибли Леон и Жорж?

Сомнений не остается. Я сам все проверил. Мне подобрали в архиве и письма этого проходимца, и вырезки из газет того времени. Изучил я и сделанные им рисунки: стелы, несомненно, те самые.

Сильванус вы^ез их из джунглей Кабаха весной 1854 года. Нанятые им восемнадцать индейцев в упряжке из лиан дотащили £телы до моря и погрузили на испанское судно «Реввека». Стелы везли прямо на палубе, даже не удосужились спрятать в трюм или хотя бы покрепче принайтовать. Когда они попали в шторм, все жалкие канатики, конечно, полопались, и стелы ушли на дно.

А «Реввеке» повезло, она благополучно добралась до Гибралтара — жаль. Если бы она затонула вместе со стелами, мы бы наткнулись на ее обломки и, наверное, поняли, откуда взялись на дне океана каменные стелы с барельефами в лучших традициях древних майя...

Да, история глупая, но, к сожалению, неновая. Вспомни галеру, остатки которой раскапывал Кусто на дне возле Махдии. На ней еще до нашей благословенной эры почтенные древние римляне везли мраморные колонны, украденные ими без зазрения совести у еще более почтенных и древних греков. Шестьдесят колонн, статуи, мраморные плиты — они украли целый храм в разобранном виде! Неудивительно, что Посейдон возмутился такой наглостью и отобрал у них краденое.

А славные испанские «просветители» — монахи, оставившие несожженными от всей литературы древних майя лишь три книги?!

А ваш достопочтенный лорд Эльд-жин, укравший великолепнейшие статуи и фризы Парфенона и утопивший их возле Антикиферы? К счастью, хоть часть из них удалось поднять потом со дна. Там же образовалось целое кладбище древних статуй — все с кораблей, разбившихся тут на скалах во время штормов, все украденные отку-да-нибудь. И ты сам видел, когда мы ныряли там со Стадиасом, что большинство утопленных статуй не валяются на дне как попало, а стоят акку-

47